А потом еще Дреер прокатился в Париж вместе с бывшим однокашником Клодом, знавшим все злачно-магические места города как свои пять когтистых сумеречных пальцев. На задворках парижских блошиных рынков существовал и рынок подпольной колдовской букинистики – разумеется, под неусыпным контролем Инквизиции. Именно сюда Дмитрий лично запустил несколько экземпляров, а вместе с ними – слухи. Теперь оставалось ждать.
Каждый день новый библиотекарь Дреер приходил на службу к восьми утра и почти ничего не делал. Впрочем, бездельничать он не любил, поэтому все же нашел себе занятие: сканировал и распознавал старинные издания на разных языках. По школе он, как ни странно, не скучал. Во-первых, все равно каникулы. А во-вторых… Следовало признаться себе: отсутствие «наставника Дреера» ничего уже давным-давно не меняло в отлаженном педагогическом процессе.
Дреер, между прочим, не забывал и дальше интересоваться подробностями дела. В частности, собирал доступную информацию о похищенных книгах. Надо сказать честно, ничего для следствия он не накопал. Зато узнал много лично для себя. Например, за что угодил под Трибунал владелец того самого украденного макиавеллиевского «Государя». Хитроумный Темный Леопольд Шварц изобрел аналог Ассирийской призмы, позволявшей выкачивать энергию из людей и одновременно аккумулировать ее. Но сделал это настолько красиво, что его никто долго не мог поймать и уличить. Он стал наносить на страницы книг особые печати, едва видимые даже через Сумрак. Эти печати собирали читательские эмоции и транслировали на «мета-печать» в книге, принадлежавшей самому Леопольду. Той самой, которая пропала.
Хотя, если вдуматься, никакого проку в краже этой книги не было. Печать была тщательно затерта опытными экспертами Инквизиции. Больше того, сверху наложили еще несколько символов – если бы кто-то открыл книгу вместо теперешнего владельца Яноша Чапека, должна была сработать сигнализация прямо в Бюро.
Но та не сработала, и получалось одно из двух. Либо некий талантливый волшебник-хакер взломал инквизиторские чары – что почти невероятно. Либо украденную книгу даже ни разу не открыли – что абсурдно.
На Трибунале приснопамятный Шварц клялся, что не сам придумал этот новый способ вампиризма. Но показывал он только на Иных, давно уже обитавших в вечном Сумраке, – надо сказать, некоторые отправились туда при довольно странных обстоятельствах. Трибунал, однако, не счел необходимым вызывать кого-либо из мертвых, поскольку вина самого Леопольда не подлежала сомнению. Уровень подсудимого и его заслуги перед Тьмой не позволили приговорить его к немедленному развоплощению. От пожизненного лишения магических способностей Леопольд тоже отказался, избрав малоприятную альтернативу заключения в неживое. Здесь Инквизиция проявила оригинальность: Шварца не стали превращать ни в чучело летучей собаки, ни в более практичный канделябр. Его заключили в собственный портрет, размещенный на форзаце старинной книги. Том убрали далеко в спецхран на ближайшие лет триста…