Глаза у Кейт заблестели нарождающейся догадкой.
– Черт возьми, Боб! Ты вообще как собираешься вынудить ее к признанию?
«И правда, как?» – подумал он.
– В чем у нее слабое место? – спросила Кейт, поигрывая ложечкой.
– Глен, – тут же ответил Спаркс. – Но его-то больше нет.
– Дети, Боб. Вот в чем ее слабое место. Она же просто одержима детьми. Когда мы с ней разговаривали, все так или иначе сворачивало к детям. Ей все буквально хотелось узнать про моих мальчишек.
– Это я знаю. Видела б ты ее альбомы с вырезками – они чуть ли не забиты малышами.
– Альбомы с вырезками?
– Это не для печати, Кейт.
Журналистка в уме отложила эту тему на потом и машинально склонила голову набок. Полное, мол, послушание. Можешь мне доверять.
Но Боба этим было не пронять.
– Я серьезно. Ведь это может стать частью будущего расследования.
– Да ладно, ладно, – с раздражением уступила она. – Как по-твоему, что теперь она будет делать?
– Если она действительно все знала, то, наверное, должна вернуться к ребенку, – рассудил Спаркс.
– То есть к Белле, – эхом отозвалась Кейт. – Где бы та ни была.
Джин теперь уже не о чем раздумывать, она должна действовать – в этом Боб не сомневался.
– Позвонишь мне, если что услышишь? – спросил он Кейт.
– Может, и позвоню, – непроизвольно поддразнила она Спаркса.
Тот вспыхнул, и Кейт невольно порадовалась, увидев такой отклик инспектора на ее игривый тон.
Спаркс внезапно почувствовал себя не в своей стихии.
– Кейт, мы тут не в игры с тобой играем, – сказал он, силясь вернуться на профессиональную почву. – В общем, будем на связи.
Они расстались на улице, и Боб попытался пожать журналистке руку, но Кейт быстро качнулась вперед и поцеловала его в щеку.
Пятница, 11 июня 2010 года
Вдова
После ухода телевизионщиков я тихо сижу, жду вечерних новостей. Мистер Телик сказал, это пойдет там главной темой, и так оно и есть.
На экране возникает надпись: «Вдова, проходящая по делу Беллы, впервые предает дело гласности», – и музыка, словно перекатываясь через нее, вливается прямо в мою комнату. А вот и я – в телике. Хотя и ненадолго. Я говорю, что ничего не знала насчет исчезновения Беллы, но подозревала, что Глен к этому причастен.
Я очень ясно им сказала, что ничего не знала наверняка, что он мне ни в чем не признавался и что журналисты бессовестно передернули все то, что я им наговорила.
На все вопросы телевизионщиков я ответила совершенно спокойно, сидя у себя на диване. Я призналась, что мне предлагали вознаграждение, но я отказалась от него, узнав, что же печатают обо мне в газете.
Было еще резкое заявление от