Когда Глен появился вечером в дверях, он выглядел таким опустившимся и измученным. Я сделала ему тосты и придвинула свой стул к нему поближе, чтобы обхватить его руками.
– Это было ужасно, Джинни. Они совершенно не слушают, что я говорю, только все продолжают и продолжают давить.
Я расплакалась, не в силах себя удержать, – казалось, Глен настолько всем этим раздавлен.
– Ну, милая, не плачь. Все будет хорошо, – утер он большим пальцем мои слезы. – Мы же оба с тобой знаем, что я бы у ребенка и волоска на голове не тронул.
Я и так в этом не сомневалась, но теперь, услышав это от Глена, испытала такое облегчение, что в чувствах снова стала его обнимать и вляпалась рукавом в масло.
– Я знаю, что ни за что б не тронул. И я не выдала, что ты в тот день вернулся поздно, Глен. Я сказала полицейским, что ты был дома в четыре.
И муж искоса, как бы испытующе, поглядел на меня.
Он сам попросил меня сказать эту ложь. Вечером того дня, когда в новостях сообщили, что полиция разыскивает водителя голубого фургона, мы сидели вместе, пили чай. Я сказала, что, наверное, Глен должен бы сам им позвонить и сообщить, что в тот день, когда пропала девочка, он как раз ездил на голубом фургоне в Хэмпшир, чтобы на него не пало подозрение.
Глен посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом.
– Это означает, Джинни, накликать на себя беду.
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, когда я туда ездил, я выполнял один маленький посторонний заказ. И доставку ту я сделал вместо одного приятеля, чтобы заработать нам лишние деньги. Если хозяин об этом прознает, он меня просто уволит.
– А если твой босс сам доложит полиции, что ты ездил туда на голубом фургоне?
– Не доложит, – уверенно ответил Глен. – Он не очень-то жалует полицейских. Но даже если и доложит, мы просто скажем, что я вернулся домой к четырем. И тогда все будет в порядке. Договорились, любовь моя?
Я согласно кивнула. Да и вообще, он же позвонил мне где-то около четырех, чтобы сказать, что скоро поедет домой. Предупредил, что мобильник его «сдох» и он звонит мне из гаража.
Ведь это практически то же самое, не так ли?
– Спасибо тебе, любимая, – сказал Глен. – На самом деле это не такая уж и ложь. Я ведь уже собирался домой. Но мы же не хотим, чтоб мой босс узнал, что я делал какую-то халтурку на стороне. Мы же не хотим усложнять себе жизнь и не хотим, чтобы я потерял работу. Верно я говорю?
– Да, конечно, не хотим.
Я сунула еще хлеба в тостер, с удовольствием вдыхая потянувшийся из него уютный запах.
– А куда ты ездил с этой своей халтуркой? – поинтересовалась я. Так, просто спросила.