Но в то Светлое воскресение я вместо всего этого сидела дома на диване. Двое полицейских усердно рылись в наших вещах, а Боб Спаркс меня допрашивал. Ему хотелось узнать, была ли у нас с Гленом нормальная половая жизнь. Называл он это как-то иначе, но имел в виду именно ее.
Я даже не представляла, что ему ответить. Это так ужасно, когда о подобных вещах спрашивает посторонний. Боб глядел на меня в упор, рассуждая о моей половой жизни, – и я была не в силах ему помешать.
– Разумеется, нормальная, – ответила я инспектору. Я не очень понимала, что он имел в виду и почему вообще об этом спрашивал.
На мои вопросы полицейские ничего не отвечали, продолжая задавать свои. Спрашивали о том дне, когда исчезла Белла. Почему я оказалась в четыре часа дома вместо того, чтобы быть на работе? В какое точно время Глен вошел в дверь? Откуда я знала, что это было именно четыре часа? Что еще произошло в тот день? Сверяя все сказанное, они снова и снова проходились по тем же вопросам. Рассчитывали, что я где-то ошибусь, однако я не сбилась ни разу, цепко придерживаясь своей версии. Мне не хотелось как-то навредить Глену.
К тому же я точно знала, что он, мой Глен, ничего бы подобного не сделал.
– Скажите, миссис Тейлор, а вы когда-нибудь пользовались тем компьютером, что мы забрали из кабинета вашего мужа? – внезапно спросил Боб Спаркс.
Компьютер они забрали накануне, после того, как обыскали верхний этаж.
– Нет, – отозвалась я каким-то приглушенным писком, словно мое горло пыталось выдать и меня, и сидящий во мне страх.
Накануне полицейские отвели меня наверх, и один из них уселся перед клавиатурой, попытавшись запустить компьютер. Экран засветился – но больше ничего не произошло, и у меня спросили пароль. Я ответила, что вообще не знаю, что там есть какой-то пароль. Мы попытались ввести мое имя, и наши с мужем дни рождения, и «Арсенал», любимую команду Глена. В итоге они отключили компьютер и забрали с собой, чтобы «вскрыть» уже в отделении.
Стоя у окна, я глядела, как они отъезжают от нашего дома. Я знала, что они что-то там непременно найдут, – но не представляла, что именно, и даже гадать не пыталась. Как потом оказалось, я и вообразить не могла, что они увидят. Когда на следующий день ко мне вновь нагрянули с вопросами полицейские, детектив Спаркс обмолвился, что там были фотографии и видео. Какие-то жуткие изображения с детьми. Я ответила, что Глен никак не мог к себе их поместить.
Думаю, именно полицейские выболтали газетчикам имя Глена, поскольку уже на следующее утро после возвращения мужа из участка нас стала домогаться пресса.