Пятьдесят мер ре за малую меру риса! провозглашает очередной торговец.
Да даже в Великий Голод драли меньше! орет покупатель Сорок!
Пятьдесят!
Сорок!
Пятьдесят!
Сорок три!
Пятьдесят!
Я прохожу мимо спорящих. Продавец и покупатель, жутко похожие друг на друга, среднего роста и телосложения, одетые довольно скромно, смотрят друг на друга, точно два рогатых животных. Того и гляди, боднут друг друга.
Сорок пять! раздается уже за моей спиной. Похоже, покупатель медленно сдается.
Пятьдесят!
Ягура уничтожил еще один клан слышится слева. Я поворачиваю голову. Между вертикально висящими полосками ткани видны спины двоих людей, сидящих за прилавком. Напротив них стоят какието стакана. Они резко замолкают и один из них начинает поворачиваться. Я снова смотрю прямо вперед. Попадаться на подслушивании нехорошо. Меня так мама учила.
Сорок семь и ни ре больше слышится изза правого плеча.
Пятьдесят и это мое последнее слово.
Лошади! Лошади! а и правда, голос барышника стал громче. По ушам бьет.
Пройдя еще немного, я останавливаю повозку. Затем завожу ее ближе к краю дороги. Так, чтобы у меня был путь отступления в проулок между двумя домами. Конечно, это открывает спину. Но за все приходится платить, как известно.
Итак, судя по всему, есть фиксированная цена на рис. Малая мера за пятьдесят ре. Интересно, как это использовать?
Отвлекаюсь от дум, осознавая, что на меня смотрит худая женщина. Лицо какоето пятиугольное. Лоб, точно три штриха, затем угловатые, выдающиеся вперед, дуги бровей. Скулы, а затем кожа туго натянутым клином спускается вниз, к подбородку. Не лицо, а художественный вымысел. Кажется, этот стиль называется "кубизм".
Но чтото долго она на меня смотрит. Или не на меня, а за меня? Оглядываюсь. Нет, никто мешочки с рисом утащить не пытается. Хотя, она еще говорить не начала, чтобы отвлекать. На всякий случай концентрируюсь на том, чтобы чувствовать маленькие нити Воды, опутывающие мое имущество. Побочный эффект моих упражнений. Итак...
Да, госпожа?
Рис... меня удивил ее голос. Такой странный оттенок. Не знаю, как описать. Кажется, такой голос может быть у святых, голодных и умирающих. Хм...
Я молчу, жду, что она скажет. Пока ее реплика не несла особой информации.
Паутинка из нитей Воды не потревожена.
За сколько ты можешь продать малую меру?
Я молчу. Я не знаю, что ответить. Конечно, очевидно, что для быстрого торга желательно заломить цену не в обычные для этого рынка пятьдесят ре. Но и продешевить не хочется. А я ведь даже не знаю цен в конце сезона, когда крестьяне продают рис. Не хотелось бы настолько продешевить. Но при этом, кажется, надо бы улизнуть отсюда пораньше. Както неспокойно мне.