– Но в чем ваш интерес?
– Это важно?
– К сожалению, да. Мы не можем работать вслепую, не зная клиента и не понимая, почему его интересует то или иное дело. Нам необходимо знать, кто вы и куда мы должны будем представить отчет.
– Я уже назвался и объяснил, кто я. В адресе, как и в вашем отчете, необходимости нет. Если найдете убийцу, просто сообщите в полицию. Они арестуют его, и я узнаю об этом из общедоступных средств информации.
– Я все же не понимаю, зачем вам это?
– Затем, что мы, марсиане, не имеем никакого отношения к смерти мисс Доуэр. Мы никого не убиваем, и если у землян существует хоть малейшее подозрение на наш счет, то мы хотим развеять его. Отсюда предложение, которое мы вам делаем.
– Вы тоже сомневаетесь в ее естественной смерти?
– По тем же причинам, что и вы. Никакой помощи, помимо финансовой, я вам оказать не смогу. Итак, вы согласны?
– Только если сообщите, кто вы.
– Значит, согласны, потому что я это уже сказал. Гонорар найдете под промокательной бумагой на письменном столе в кабинете. Благодарю вас.
Щелчок, опять щелчок – марсианин и дядя повесили трубки. Я сделал то же самое, продолжая таращиться на телефон, и приподнял уголок бювара. Никаких денег там, конечно, не оказалось. Я посмотрел на дядю, он на меня.
– Что скажешь, парень? Еще один чокнутый?
– Не знаю… В газетах про Салли ничего не было. Мало кто знает, что я находился с ней в момент ее смерти и что у меня возникли сомнения. Семья, Фрэнк Бассет, пара докторов – вот и все. Я подумал бы, что это Фрэнк нас разыгрывает, но голос вроде не его.
– Не его, – подтвердил дядя. – Он мог попросить кого-то, но это не в его стиле. Бассет вообще не любит шутить, да и с какой целью он стал бы это делать? Скорее уж…
– Кто?
– Бен Старлок. Он направил к нам Салли Доуэр – понятно, что ему хочется продолжения.
– Похоже, ты прав, дядя Эм. Говорил со мной не Бен, но у него на то оперативники есть. Фрэнка он знает не хуже нас – тот мог все ему рассказать. Вот только стиль опять-таки не его. Чувство юмора у него имеется – может, оно и побудило Бена послать Салли к нам, – но в этом звонке я ничего смешного не нахожу. Чего он хотел этим добиться? Не рассчитывал же он, что мы примем его всерьез.
– Особенно когда обещанной тысячи не нашлось. Под бювар ты уже заглядывал – посмотри под промокашкой, как он сказал.
Терять мне было нечего. Я обнаружил тысячедолларовую бумажку с прекраснейшим портретом Гровера Кливленда.
– Будь я проклят!
Дядя взял у меня ассигнацию и пощупал ее:
– Если она не настоящая, то кто-то чертовски хорошо поработал, Эд.