Взяв в магазине пинту хорошего виски, дядя Эм показал продавцу фотографию Салли и спросил, знает ли тот ее. Продавец посмотрел на снимок сквозь толстые очки:
– Лично не знаком, но она здесь бывает. Живет, наверное, поблизости.
– Жила, – уточнил дядя. – Умерла на прошлой неделе. Мы разыскиваем ее семью и будем вам благодарны за любые сведения о ней.
– Много не скажу, – поскреб голову лавочник. – Я полгода как открылся, и заходила она не часто. То пива купит, то виски и содовую.
– Одна?
– Как-то пришла с девушкой, вылитая она – очевидно, сестра. Давно уже, несколько месяцев назад. Я потому и вспомнил, что они были похожи.
– Может, еще с кем-нибудь?
– С парнем. Блондин, чуть поплотнее вас. – Он посмотрел на меня. – Без шляпы, подстрижен бобриком.
– Давно?
– Месяц-другой. Она называла его Биллом. Платил он, но ее имени, если он к ней и обращался, я не помню. Как ее звали-то?
– Салли Доуэр, – ответил я. – Еще кто-нибудь?
– Нет, не помню. Это все, что я могу вам о ней сообщить.
Мы поблагодарили его и ушли.
– Результат так себе, но попытаться следовало, – заметил дядя на пути к дому Салли. – Билл – не иначе Уильям Хаберман, ее жених или почти жених. Если описание подойдет, так и запишем. Не знаю, даст ли это нам что-нибудь, но рано или поздно кто-то из нас с ним увидится.
Я молча кивнул. Глупо, конечно, но мне не хотелось представлять, как стриженный бобриком блондинистый Билл поднимается с Салли и бутылкой виски в ее квартиру. Расквасить бы ему нос – а с чего, спрашивается? Кем мне была покойная Салли? Нелепо относиться так к человеку, которого ни разу не видел.
Квартира на первом этаже, в какую постучал дядя, находилась, как я заметил, как раз под квартирой Салли и, значит, выходила в ту же вентиляционную шахту. Сразу двух зайцев можно убить.
Открыв нам дверь, Корбитски не столько удивился, сколько обрадовался – похоже, при первой встрече они с дядей Эмом поладили. Было ему лет семьдесят, но живость и веселье остались при нем. Он то ли бороду отращивал, то ли не брился четыре-пять дней, однако во всем остальном соблюдал опрятность.
Корбитски пригласил нас войти и протянул мне руку, напоминающую птичью лапку, однако сильную.
– Это, значит, и есть ваш молодой компаньон? – обратился он к дяде Эму. – Выглядит лучше вас, да.
– Для того он мне и нужен – с дамочками работать. Они ему выкладывают больше, чем мне и полиции вместе взятым.
– Понятно, – усмехнулся Корбитски. – Предложил бы вам выпить, но со вчерашнего не успел еще…
– Не волнуйтесь, мы с собой принесли. – Дядя достал из кармана виски и подал хозяину. – На сей раз не отвертитесь: с вас вода и ледяные кубики. На худой конец, и без льда обойдемся.