– Кого вам поставить?
– Дорси, если есть.
– Которого?
– Тромбониста.
Она знала, что это Томми, и поставила сразу несколько пластинок в автоматическом режиме.
– Так кто вас сюда послал?
– Я мог бы сказать, что Бенни. Хорошая была бы реплика, но это не он. Бенни с Голландцем нравятся мне не больше, чем Гарри. Никто меня не посылал, Клэр. Я сам пришел.
Она похлопала меня по бокам, где полагалось быть кобуре, и нахмурилась:
– У тебя и оружия-то нет.
– Тихо. Я хочу послушать Дорси.
Клэр пожала плечами и села на диван – далеко от меня, показывая, что приставать к ней не надо. Я и не приставал, хотя сдерживался с трудом.
Когда радиола проиграла четыре пластинки и отключилась, я спросил:
– А если за деньги? Я имею в виду адрес Гарри.
– Эд, я не знаю его. Это правда, хочешь верь, хочешь нет. Завязала я с Гарри и со всеми его делишками. Живу здесь уже два года, а денег только и хватит, чтобы домой в Индианаполис вернуться. Найду себе работу, сниму комнатку с одной подушкой на койке, вспомню, как живут на двадцать пять баксов в неделю. Смешно, да?
– Не очень. Может, кругленький счет в банке позволит тебе начать…
– Не получится по двум причинам. Во-первых, нехорошо человека закладывать, во-вторых, я действительно не знаю, где Гарри. Почти две недели его не видела, неизвестно даже, в Чикаго он или нет.
На полке с пластинками я нашел пластинки Джимми Нуна[5]. «Ванг-ванг блюз», «Уобаш-блюз» – названия я знал, но ни разу его не слышал. Я отнес альбом к радиоле, разобрался, как она работает, дождался первой мелодии. Обалденная музыка. Я протянул Клэр руку, и мы начали танцевать. Густая зелень ликера гармонировала с глубокой синевой блюза – в наше время так уже не играют. Только когда музыка стихла, я осознал, что прижимаю Клэр к себе и она не сопротивляется. В такой ситуации ничего не могло быть естественней поцелуя.
Неожиданно в двери повернулся ключ. Клэр высвободилась раньше, чем я сообразил, что это за звук такой. Приложила палец к губам, показала мне на дверь рядом с баром и выскочила в прихожую.
Сообразив, что к чему, я схватил свою рюмку и сигарету с камина, шляпу с дивана и шмыгнул в темную комнату, оставив дверь приоткрытой.
– Голландец, – сказала Клэр, – что же ты впираешься, как…
Но тут как раз заиграла вторая пластинка, и я больше ничего не услышал. «Марджи, о тебе мои мысли, Марджи…»
Клэр подошла и выключила проигрыватель – бледная, с яростным взглядом. На меня она, к счастью, так не смотрела.
– Чтобы ты провалился, Голландец! Если это Чарли дал тебе ключ…
– Ладно тебе, Клэр. Ничего Гарри мне не давал, дождешься от него, как же. Я сам все провернул. – Я пока слышал только его голос – не сопрано, так скажем.