- Но Урд-то тут при чём? - продолжал задавать неудобные вопросы Онгемунд.
- А на ком нам его испытывать, - развёл руками бледный, - как ни на урдцах. Их ведь за полноценных людей мало кто считает на западе. Так что никто не станет возражать против испытаний. Даже среди союзников Урда. Кого волнуют потери народников? И вот когда мы доведём это оружие до совершенства на урдском фронте, мы обрушим всю его мощь на Дилеанскую империю. И сокрушим её одним ударом.
Он даже прихлопнул кулаком по раскрытой ладони.
- Вы всё ещё предпочитаете называться плебейским именем? - поинтересовался рейхсграф у своего племянника, предпочетшего карьеру разведчика неизменной в их роду карьере офицера пехоты.
- Я уже привык к имени Вадхильд, - пожал плечами шпион. - Столько лет с ним прожил.
- Ты только не забывай, - строго наставительно произнёс рейхсграф Онгемунд, - что ты отпрыск старинного рода рейхсграфов Онгемунд. И станешь наследником всех наших владений.
А вот это шпиона интересовало меньше всего. Как и родовое имя, которое он на самом деле уже начал подзабывать. Сейчас его длительная, многоходовая операция вступала в решающую фазу. И от этого будто ток по коже бежал. Он сделал всё, что мог, теперь слишком многое зависело от других. Это Вадхильд очень не любил. Но до поры ему в операции, им же и разработанной, отводилась роль пассивного наблюдателя. Действовать предстояло другим.
И начнётся всё с вроде бы бессмысленной войны с Народным государством Урд. Войны на два фронта.
[1] Косорылые - уничижительное прозвище урдских революционеров. Получено из-за герба Народного государства - скрещённых косы и молота с башенной короной над ними.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Атака мертвецов.
Глава 1.
Камера. Размером два на четыре метра. Посередине стул. Он крепко привинчен к полу, так чтобы допрашиваемый не превратил его в оружие. Связывать меня не стали. Просто усадили на него и ушли. Два неразговорчивых конвоира. Те, кому меня буквально с рук на руки передали нашедшие меня недалеко от разбитого аэроплана урдские пограничники.
- Вот это ты вооружен, нарушитель, - усмехнулся тогда командир разъезда лёгкой кавалерии. - Всех нас перестрелять мог бы.
Я ничего не стал ему отвечать. У меня забрали мой револьвер, с которым я не расставался ещё с войны. А потом и здоровенный пистолет с котсуолдским револьвером, что я взял у мёртвого Вадхильда. Я расставался с оружием легко. Ведь если уже распрощался с жизнью, то, как говорится, по волосам плакать поздно.
Меня доставили на ближайшую заставу, а оттуда в кузове грузовика под охраной твоих бойцов переправили в Дешт. Там определили почему-то на гарнизонную гауптвахту, а не в обычную тюрьму. Интересно, кем меня считали здешние народники. Может, баджейцем, успевшим сбежать до атаки.