Впрочем, судя по тому, что меня водворили в допросную камеру, ждать осталось недолго.
Представившийся стражем Пролетарской революции и следователем по некоему "моему делу" человек больше напоминал матроса. В кителе, под которым неизменная полосатая тельняшка. На голове - бескозырка с шитой золотом надписью "Орёл". На поясе висит деревянная кобура, кажется, такие были у здоровенных пистолетов, какие предпочитал Вадхильд.
- Гамаюн, - представился он, снимая бескозырку. Но понял, что положить её в камере некуда - не на пол же кидать - и, помяв, водрузил обратно на голову. - А вас как величать?
- Можно Готлиндом, - пожал плечами я, поднимаясь. Как-то неудобно было разговаривать сидя со стоящим человеком. Тем более, что этот самый Гамаюн был выше меня на полголовы. - Так мама с папой звали.
- Вот и славно, - кивнул Гамаюн. - Да ты садись, Готлинд, садись. Разговор у нас долгий будет.
Я воздержался от вопроса - о чём будет этот долгий разговор. Можно было нарваться на казённую фразу: "Вопросы тут задаю я"; хотя мне почему-то казалось, что вряд ли я услышал бы её от Гамаюна. Не такой он человек. Вообще, странно, как он оказался в стражах. Ещё бы в ЧОНе - это было бы понятно, но в стражах...
- Поговорить мы будем вот о чём, - сказал Гамаюн. - Кто ты такой будешь, а, гражданин Готлинд? Совсем с тобой всё непонятно. Откуда ты взялся? Куда летел на своём аэроплане? Кто его прострелил тебе?
Сколько вопросов. И как на них ответить. Конечно же, сложнее всего будет отвечать на самый первый. Остальные намного проще. Хотя вся моя авантюра словно сошла со страниц дешёвого приключенческого романа. А ведь мне, как и героям подобных романчиков, удалось выжить каким-то чудом. Или невероятным стечением обстоятельств.
Оказавшись на пороге домика, я глубоко вздохнул - и ударом ноги вышиб хлипкую деревянную дверцу. Радист, сидевший внутри него, удивлённо обернулся ко мне. Увидев на пороге человека с парой револьверов в руках, радист, к его чести отреагировал быстро. Но недостаточно. Он ещё только тянулся к кобуре, а я уже сделал шаг к нему - и приставил ствол револьвера к шее. Ногой захлопнул дверь, чтобы не болталась.
- Медленно вынимай оружие, - тихим, но достаточно убедительным тоном произнёс я, - и кидай его в угол.
Радист явно героем становиться не стремился. Собственно, я его отлично понимал. Как-то пересматриваешь свои взгляды на жизнь, когда в шею тебе уткнулся ствол револьвера. Он выбросил свой револьвер. Тот стукнулся о деревянный пол и отлетел в угол небольшого помещения.
- А теперь передавай то, что я тебе говорю. Хочешь жить, передавай.