Больше всего вылетов приходилось на мою долю. И дело было не только в том, что я летал в обычные патрули на блицкриговском безразгоннике. Тот оказался очень хорош. Давно я так хорошо не чувствовал машину, на которой летаю. Всё-таки, что ни говори, а аэропланы делать в Блицкриге умеют. Возможно, даже лучше, чем в Империи. Недаром ведь в отколовшихся курфюршествах была сосредоточена едва ли не половина всей дилеанской промышленности. Конечно, на разведку к линии фронта я летал совсем не на "Шмеле", а на старом, но вполне надёжном "Альбатросе". На таком я воевал в нейстрийском небе. "Альбатрос" мой не нёс на борту никаких знаков, что отличали бы его от других имперских истребителей. К тому же, я свободно и без малейшего акцента говорил на дилеанском, что вполне понятно. И если меня собьют, никак нельзя будет связать меня с Народным государством. Вряд ли кто-то в прифронтовой полосе будет копаться так глубоко, что дороется до моего урдского гражданства. Там разговор обычно короткий - и остаётся только надеяться на корпоративную солидарность летунов.
Вот и я рисковал вовсю. И, скажу честно, мне это нравилось. Наверное, всё-таки все мы, летуны, немного сумасшедшие. А если уж быть совсем честным, хотя бы с самим собой, то совсем не немного.
Знакомая, совершенно безрадостная картина войны открывалась мне каждый раз, когда я подлетал к линии фронта. Обгоревшие, чёрные остовы деревьев. Лишённые не только листьев, но и веток. Земля, изрытая сетью траншей, частично покинутых. С разбитыми орудиями и заваленными трупами брустверами. Торчащими брёвнами уничтоженных блиндажей и остовами танков. Сгоревшими аэропланами, застрявшими в проволочных заграждениях. И ни единого живого человека. Одни только мёртвые тела. Лежащие вповалку друг на друге. Смерть уровняла всех. Одетые в почти одинаковую форму. Вооружённые длинными винтовками, как правило, с примкнутыми штыками. В серых металлических касках и изорванных шинелях. Временами не различить, кто где кого атаковал. И отбились ли обороняющиеся или же наступающим удалось-таки, ценою, без сомнения, множества жизней прорваться на этом участке обороны.
Несколько раз я видел мародёров, обирающих трупы. Они поднимали головы, некоторые даже решались стрелять по моему аэроплану, но пули летели мимо. Вряд ли мародёры, хотя, скорее всего, иные среди них были из дезертиров, умело обращались с оружием. Всякий раз пули свистели где-то далеко от моего "Альбатроса". Мне хотелось зайти на боевой разворот - и врезать по ним из пулемётов. Благо, на всякий случай, они были заряжены полностью. Всё-таки, мне удавалось побороть это желание. Не стоит тратить патроны на этих медленно обращающихся в животных людей.