- Поставил, - ответил Велимысл. - Заряжены твои пулемёты - сам ставил и проверял.
Я кивнул ему. Запрыгнул в кабину. Запустил двигатель, прогревая его. Мигали красные огоньки, показывая, что взлетать ещё нельзя. Здесь, на Севере, это было особенно важно. Взлететь с непрогретым двигателем просто невозможно. Безразгонник у тебя или нет. Но вот огоньки сменились зелёными - можно поднимать машину в воздух. Рядом уже бежали по взлётным полосам «Громы» и пара совсем неновых «Альбатросов», явно прошедших всю войну.
Я намерено не торопился. Мой аэроплан был самым быстрым в эскадрилье Усть-Илима - поэтому мне всегда выпадало лететь головным. Я успел привыкнуть к своей современной машине. Она была намного удобнее обычных аэропланов и в воздухе вела себя намного послушней, если можно так сказать. О наборе скорости и меньшей дуге разворота я уже просто молчу. Хотя при сражении в составе эскадрильи, состоящей из обычных аэропланов, это не имело особого значения. Они-то подобными достоинствами не обладали. Именно поэтому я предпочитал одиночные полеты. Там я чувствовал себя намного уверенней.
Шесть самолётов летели к маслозаводу. Он находился недалеко от города - лететь туда можно было без карт. Стоит подняться в небо, как можно было разглядеть высокие крыши его хранилищ
Я сделал знак летунам эскадрильи подниматься вверх до самого потолка. Уйдём в облака и обрушимся на бандитов оттуда. Конечно, я мог бы поднять своего «Ястреба» немного выше любой из машин усть-илимского гарнизона. Но в этом не было смысла. У нас ведь не воздушный бой, где преимущество в высоте зачастую имеет решающее значение.
Мы обошли маслозавод по широкой дуге. Зашли со стороны Солнца. Пусть и облака, но даже тусклое светило хоть немного слепит глаза. К тому же, атака со стороны Солнца всегда даёт и психологическое преимущество.
Вынырнув из облаков, мы тут же открыли огонь. Защитники маслозавода укрылись в зданиях, а, значит, выбирать цели не приходилось. Благодаря очкам с желтоватыми стёклами, мои глаза быстро привыкли к блестящему снегу. Я надавил на гашетку, посылая длинную очередь в скопление чёрных фигурок на его белом покрывале. Одна за другой они принялись валиться, превращаясь в бесформенные груды.
Я провёл аэроплан над самой землёй. Теперь люди превратились из фигурок на снегу во вполне различимые силуэты. Стрелять по ним может было бы и сложнее, не я будь в паре деревень, разорённых такими вот бандитами. Этими или нет, значения не имело. И я легко давил на гашетку. Крупнокалиберные пули, рассчитанные на то, чтобы пробивать обшивку аэропланов, делали из бандитов решето. Они падали, пробитые ими. Вертелись волчком, поливая снег кровью. Пули у нас были не фосфорные - зачем? - против людей и обыкновенных хватит. Да и слишком опасно зажигательными палить на заводе, где полно деревянных зданий.