Я хочу рассказать Джемисону, правда, хочу, но, открыв рот, понимаю: если я расскажу, то завтра не буду сниматься, а если я не буду сниматься, мне не заплатят. Я не получу тридцать три тысячи. Поэтому я беру свою кредитку и новое платье и заставляю себя улыбнуться так широко, как только умею.
— Ничего. Я просто устала! Спасибо огромное! Увидимся завтра!
Наступает завтра: «День 2 из 2: пентхаус Джастина». Это сцена поцелуев, в которой Джастин соблазняет девушку своей мечты над кофе «Да Винчи». Каждый раз, когда актер прикасается ко мне, я вздрагиваю, но делаю вид, что все в порядке. Он тоже. Я не могу далеко уйти — я должна быть здесь, в нескольких дюймах от него. Я могу его только игнорировать. Джастин тоже меня игнорирует. Он не говорит ничего.
Мы только передаем друг другу фляжку.
Флавио все еще злится, мне все противно, но я справляюсь. Все не так уж плохо — благодаря виски и моему маленькому мешочку. Я нюхаю кокаин между дублями. Ро сердито косится, а мне все равно. Белый порошок придает мне храбрости.
Глава 28
НЕ ЗВОНИ И НЕ ПИШИ
После окончания съемок «Да Винчи» я все так же много работаю. Накапливаются предварительные заказы от «Мадемуазель», «Базар» и «Вог». Я снимаюсь на четырех страницах для журнала «Селф» («8 способов похвалиться своим здоровым телом»), для каталогов «Бергдорфс» и «Сакс». Я снимаюсь в рекламе для «Каролин Рём» и получаю заказ на ролик для «Пантин». Может, я и не встаю с кровати за десять тысяч в день, но за десять в неделю? Нет проблем.
Еще пара недель в таком же духе, и меня вызывают в агентство.
— Что случилось?
Джастина тыкает в какие-то бумаги ручкой. Начался сезон показов, и агентство превратилось в сумасшедший дом. Казалось бы, пятница, после обеда, а мой агент говорит так, словно у нее аппарат для искусственного дыхания.
— Байрон… и Франческа… они хотят… поговорить… с тобой, — скрипит она.
— Франческа? Кто такая Франческа?
Она бросает полный желчи взгляд в сторону офиса Байрона.
— Она… там.
Глава «Шик» надел маску «я с ВИП-персоной» — такую же холодную и невыразительную, как задница «Давида» Микеланджело. Когда я закрываю дверь, он поглаживает себя по рубашке из хлопка пима и мурлычет:
— Франческа! Я с удовольствием знакомлю вас с Эмили!
Миниатюрная женщина с массой черных как вороново крыло кудряшек, в изящном бежевом костюме, сидит на краешке стула «Ле Корбюзье». Ее малиновые губы раскрываются в теплой улыбке.
— Здравствуйте, Эмили.
— Здравствуйте.
— Эмили, ты не могла бы… — Байрон описывает круг пальцем.
Я поворачиваюсь на триста шестьдесят градусов. Франческа смотрит на Байрона и кивает.