— Возьми!
Ему под шестьдесят, он седой и весь в морщинах, включая костюм, который, судя по виду, вечерами не вешают в шкаф.
— …Пожалуйста!
Все смотрят на нас. Меня бросает в жар. В подбородок вонзилась колючка. Я переминаюсь с ноги на ногу, потом раскрываю руки и улыбаюсь:
— Спасибо!
Серенады, цветы — столько внимания! А потом студентка старшего курса, специализирующаяся на антропологии, звонит, чтобы взять у меня интервью о модной индустрии. Проходит всего несколько минут, и я понимаю ее главный тезис: есть «поразительные параллели» между современной индустрией моды и эксплуатацией детского труда в Англии девятнадцатого века. Когда я говорю, что не согласна, и обращаю ее внимание на серьезные, с моей точки зрения, отличия — я взрослая, и мне платят много денег — она раздражается, заявляет, что я часть «порочного круга», и вешает трубку. Пьяная девушка, которую я даже не знаю, подходит ко мне на вечеринке и признается, что презирает меня, потому что ее парень считает меня привлекательной. Такое случается дважды.
А потом эти собеседования… Нью-Йорк оказался куда хуже, чем все города, где я когда-нибудь побывала. Я не имею в виду знаменитые бульвары вроде Уолл-стрит или Сорок второй, я про маленькие улицы, менее оживленные, где мужчины говорят то, что слышу только я и они.
Иногда их комментарии приятны, даже романтичны: «Эй, красотка!», или «Я, наверное, умер и в раю!», или «У меня от тебя сердечный приступ!». Но чаще они командуют: «Улыбнись!» или «Скажи «привет!», снова и снова, пока я не реагирую, и злятся — «Сука!» — если я не слушаюсь. Но хуже всех те, что идут за мной по улице и рассказывают, что бы они хотели со мной сделать, тихими и низкими голосами, словно мы уже любовники.
Даже тот мужчина с розами. Когда я взяла их, он улыбнулся. Несколько человек захлопали. Но когда включился зеленый и я пошла, он протянул руку и схватил меня за одежду.
— Сучка! — выплюнул он, когда ткань выскользнула из его пальцев.
Да, столько внимания… До Нью-Йорка мне казалось, что я смогу жить в двух мирах по отдельности. Я буду Эмили Вудс, модель и студентка. Я представляла, как я, словно Супервумен, буду летать с гламурных фотосъемок на лекции и обратно, а в моем рюкзаке будут талончики на метро, страницы из ежедневника, фотографии и учебники.
Но настоящая жизнь — не черно-белая, она всех оттенков серого, как зимнее небо Висконсина. Я студентка-модель, через дефис. Я студентка-модель, нравится мне это или нет.