– Быть такого не может!
Обычно Таня эту глупую фразу не произносила, потому что знала, что быть может все. Но то, что ей сейчас сообщил Решетов, так поразило ее, что она не удержалась от этого возгласа.
– Чего не может быть? – не понял он.
– Извините, – сказала Таня. – Но совпадение удивительное, конечно. Я этот детдом из своего окна вижу. Те же шесть лет, что и Алик, на этой улице живу.
Тут уж и Решетов изумился – приоткрыл по своему обыкновению рот. Надо же, чтобы у мужчины чувства выражались таким малоприятным образом.
– Может, я его даже на улице встречала, – сказала Таня. – У магазина вечно дети трутся, и ясно, что детдомовские.
– Почему ясно?
– По неприкаянности. На Петушках, конечно, не элитный район, но совсем уж отбросы тоже не живут, чтобы у домашних детей детдомовские глаза были.
Она заметила, что Решетов слегка поморщился. Понятно – не понравилось, что она назвала кого-то отбросами. Полагается быть добросердечным, и если кто выпил стеклоочиститель и от этого умер, то его надо жалеть, потому что это же наш народ, мы с вами. Таня эту сострадательную моду ненавидела. С какой стати – «мы»? Даже среди самых дальних ее знакомых не было ни одного человека, который додумался бы пить стеклоочиститель. Ей нелегко далась жизнь, в которой это стало так, и сочувствовать она в этом смысле никому не собиралась.
Они с Севой Решетовым сидели в беседке на главной площади поселка. Маленькую эту площадь называли Звездочкой, потому что к ней сходилось несколько соколянских улиц. Беседка здесь стояла всегда, только нынешняя была немного не на том месте, где пятнадцать лет назад. Но все же она никуда не делась со Звездочки, это Таню порадовало.
Она только что подписала с Решетовым договор о сотрудничестве по оформлению опеки над Левертовым Александром Вениаминовичем, и теперь он излагал, что нужно будет сделать в ближайшее время. Пойти в опеку, потом получить кучу медицинских справок, и справку из наркодиспансера, и об отсутствии судимости, ну и прочее. Среди прочего он назвал школу приемных родителей, в которую ей надо будет записаться, Таня спросила, где эта школа находится, он ответил, что школ таких много, есть даже прямо при детдоме, в котором живет Алик, тут и выяснилось, что детдом этот находится на Петушках.
Решетов все же не стал сообщать свое мнение о том, надо или не надо называть кого-либо отбросами.
– Вы настоящая русская женщина, Татьяна, – сказал он вместо этого.
– Коней на скаку не останавливаю, – усмехнулась она. – Даже не собираюсь.
И тут же вспомнила, как Веня сказал ей однажды: