– От Жана Вальжана с Козеттой – к Пигмалиону с Галатеей? – Улыбка слышалась и в голосе тоже. – Не уверен, что это возможно. Хотя… Чем черт не шутит!
Он подергал ее за нос, и Таня открыла глаза. Его лицо было теперь совсем близко. И губы – изогнутая береговая линия… Таня подняла голову и коснулась этой линии губами. Линия оказалась горьковатая, да, он же говорил, что пил этот… что он пил… горький, наверное…
Голова у нее кружилась, по всему телу колотило разрядами тока.
– Ты меня не торопи только, – негромко сказал Веня. Он не ответил на ее поцелуй, но Таня слышала каждое его слово у себя на губах. – Вдруг и правда получится? Не торопи.
Ей было непонятно, что он чувствует сейчас. А она хотела его так, что если б поднести к ней спичку, то вспыхнула бы, как факел спиртовой.
«Я его люблю. А он… А он меня потом полюбит! Так бывает… наверное», – подумала она.
Эта мысль успокоила Таню. И, словно расслышав ее, Веня сказал:
– Так бывает, наверное. Во всяком случае, я этого не исключаю. Только успокойся, пожалуйста. И не сиди у моего колена, что за собачьи, в самом деле, повадки. Сядь сюда.
Он подвинулся, и Таня послушно села рядом с ним на край кровати.
– Навыдумывала себе глупостей, – сказал он. – Еще небось и девственность для меня хранила. И пожалуйста теперь, в голове вместо мозга одуревшие гормоны.
Угадал, конечно. У нее в самом деле никого еще не было. Но не потому что она чего-то навыдумывала, а просто…
– А зачем? – Таня пожала плечами. – Сам же говорил, это глупо.
– Что глупо? – не понял он.
– Жениться без любви глупо, ты говорил. Ну и просто так перепихнуться… Мне не хотелось.
Это была правда. Приставали к ней многие, а один парень на класс старше вроде бы и влюбился даже, и неплохой вообще-то был парень, грех наговаривать, но ей ни с кем даже поцеловаться ни разу не захотелось. А уж такого, чтоб током изнутри колотило – нет, ничего похожего за эти пять лет не было и близко.
– Ладно, – вздохнул Веня. – Расскажи о чем-нибудь человеческом. Как ты жила пять лет?
Хороший вопрос! Расскажи попробуй. Таня с удивлением поняла, что ничего ответить не может. Их как будто не было, этих лет без него.
– Я не совсем дура, ты не думай, – сказала она.
– Я и не думаю, – усмехнулся он.
– Я в художественный кружок ходила.
– Зачем?
– Мне нравилось… И в библиотеке читала! Про Пигмалиона и Галатею знаю, правда!
– Честно-правда?
– Ага.
Когда он улыбался, Таня была готова то ли плакать, то ли вопить от счастья.
– Понравилась тебе свадьба? – спросил Веня.
– Конечно, – кивнула она.
– Ты перепуганная была какая-то. Сидела, будто у тебя линейка в горле застряла.