– Это не в моей власти.
– Обещайте вспоминать время от времени о моем существовании… Может быть, я смогу вас забавлять, может быть, когда-нибудь сумею вас рассмешить? Позвольте мне… надеяться, что изредка, разок-другой, вы напишете мне хотя бы словцо.
– Вот как?
– Хоть без подписи, просто черкните: «У меня все хорошо» – вот и все, и вы меня этим осчастливите!
– Я подписываю все, что пишу, и уважаю свою подпись.
– Так вы согласны со мной переписываться?
– Я как «Фигаро»: получаю любые письма.
– Боже, знали бы вы, какой это ужас: от вас невозможно добиться серьезного слова, вечно вы издеваетесь. Нет, давайте поговорим серьезно, не может быть, чтобы вы не пожалели меня даже теперь, когда я вас покидаю! Могу я надеяться, что моя беспредельная преданность, привязанность, любовь… Поставьте мне условия, потребуйте каких угодно доказательств, но дайте надежду на то, что когда-нибудь отнесетесь ко мне с большей… нежностью! Что вы перестанете надо мной смеяться!..
– Доказательство возможно только одно, – ответила я серьезно.
– Какое? Я на все готов!
– Время.
– Согласен, пускай пройдет время. Увидите.
– Очень буду рада.
– Но скажите, вы мне доверяете?
– Вы еще спрашиваете! Я даже доверила вам письмо и не сомневаюсь в том, что вы его не вскроете.
– Какой ужас! Нет, я о полном доверии…
– Высокие слова!
– Но если и чувства высокие? – мягко возразил он.
– Я рада вам верить, подобные вещи льстят нашему тщеславию. И знаете что? Пожалуй, я вам до некоторой степени верю.
– Правда?
– Правда.
Довольно с вас? Едем на выставку. Я сержусь, потому что Мюльтедо счастлив и ухаживает за мной, словно я приняла его чувство.
<…>
Нынче вечером я по-настоящему довольна: любовь Мюльтедо действует на меня совершенно так же, как в свое время любовь Антонелли. Теперь вы видите, что я его не любила! Я даже не была в него влюблена! Я была влюблена только в этого негодяя Александра.
До любви мне было рукой подать – но вы помните, каким чудовищным разочарованием это обернулось. <…>
Как вы понимаете, у меня нет намерения выйти за Мюльтедо замуж. Буду тянуть сколько понадобится, пока само не угаснет.
– Истинная любовь всегда достойна уважения, – сказала я ему, – поэтому вам не следует стыдиться, но не взвинчивайте сами себя.
– Прошу у вас дружбы!
– Пустые слова.
– Тогда вашей…
– Вы невыносимы!
– Но что же мне сказать, если вы сами не желаете, чтобы я добивался успеха постепенно, начал бы с дружбы…
– Это химеры!
– Что, любовь?
– Вы с ума сошли.
– Почему?
– Потому что вы мне ненавистны.
– Вы дитя.
<…>
Пятница, 5 июля 1878 года
<…> Заезжаем к Мюльтедо и зовем его сегодня вечером в Оранжери на концерт русских цыган. <…>