В глазах ликана мелькнуло понимание. Он сник, опустил плечи.
— Как прикажете, — неуклюже поклонившись, страж поковылял к выходу.
Заклинатель не удержался и окликнул его:
— Дмитрий.
Страж замер, вцепившись пальцами в ручку двери.
— Прости, — с сожалением произнес Мариус.
Тот кивнул, и вышел из комнаты. Моргот с такой силой сжал бокал, что тонкое стекло лопнуло и осколки врезались в ладонь. Ругаясь сквозь зубы, заклинатель стянул со стола салфетку и перетянул руку. Накрахмаленная ткань мгновенно пропиталась кровью.
* * *
— Ты все еще злишься на меня? — Провидица потуже затянула бинт и пытливо посмотрела на него.
Она пришла ближе к вечеру. С недовольством посмотрела на пустую бутылку, стекло на ковре и покачала головой, а затем сходила за аптечкой. Он признался ей, что испытывает чувство дежавю, и они вместе посмеялись.
— Нет, я злюсь на себя, потому что сижу тут. Алиса умирает, а я ничего не могу поделать!
Ведьма даже не стала его слушать. Она просто использовала его, чтобы заполучить желаемое. Заставила подчиниться себе, как будто он был дрессированным псом. Мариус ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог поделать.
— Об этом я и хотела поговорить, — Многоликая отпустила его руку и расправила платье на коленях.
Моргот выпрямился в кресле.
— Кое-что произойдет, Мариус. Доверься мне в последний раз. С Алисой все будет хорошо — Марилли ее вылечит. Завтра вечером вы вдвоем покинете особняк. Здесь есть потайные ходы.
Он не успел и рта раскрыть, как провидица приложила палец к его губам.
— Ничего не спрашивай. Прошу. Все должно быть именно так.
От ее слов и прикосновений по спине пробежала дрожь. Мариус смиренно кивнул и не стал задавать вопросов. Хотя они так и норовили сорваться с языка. Что должно случиться? Почему завтра, а не прямо сейчас? Ведь дорога каждая минута! Проклятье! Она умела вывести его из себя и удержать на этой тонкой грани, не позволяя перейти черту. Многоликой не требовалось обладать внушением Древней, чтобы подчинить его себе. Он сам был готов следовать за ней, исполнять любые капризы. И он просто не представлял своей жизни без нее.
Слова Кхалессы и то, что произошло, когда они вернулись, не давали покоя. Об этом она не запретила спрашивать.
— Как ты можешь оставаться такой спокойной, зная, что твои дни сочтены?
Оракул грустно улыбнулась.
— Я воспринимаю все иначе, Мариус. Смерть — это нечто большее. Покой. Разве я не заслужила его? Спустя сотни лет?
Он резко поднялся, прошелся по комнате и толкнул резную тумбу. Стоявшая на ней декоративная скульптура покачнулась и упала на пол.