— Станет легче, обещаю, — тихий голос Маркуса снова ворвался в мысли.
Она чувствовала себя отстраненной, потерянной. Не преследовали даже кошмары. Елена постоянно пыталась припомнить, что произошло, но воспоминания расползались. Размытые образы не желали складываться в ясную картину, словно прошла не неделя, а много лет. Вместо этого, она стала привыкать к тем, кто постоянно находился рядом: Маркусу, Роберту, Адалинде и даже Блэкхарду.
С Адалиндой она познакомилась той же ночью. Служанка принесла горячей воды, одежду и еду. Елена не сразу заговорила с ней, а когда решилась, то спросила о том, что не давало покоя:
— Ты тоже ведьма?
Адалинда заливисто рассмеялась:
— Нет, я не заклинательница, — ее плечи поникли, и она провела расческой по ее волосам. — К сожалению.
— И давно ты служишь им?
— Мне было четырнадцать, когда Роберт забрал меня из родной деревни. Я жила в замке его дяди с другими слугами. Там я выучилась грамоте, этикету.
Дальше служанку было уже не остановить. Она щебетала о своей жизни, заклинателях и о многом другом. Елена почти не слушала. Неужели ее ждет подобная судьба? Служить магам?
Из одежды, что принесла служанка, она выбрала черное платье со ставками из плотного шелка и вышитыми узорами. Прежде ей не доводилось носить таких нарядов. Несмотря на простоту, оно было дорогим.
— Ты очень красива, — улыбнулась Адалинда. — Настоящая леди.
Елена тяжело вздохнула, прогоняя наваждение, поправила сумки у седла. Корабли давно разгрузили, над пристанью разносился громогласный голос Вальтера. Слуги не успевали выполнять его приказы и поручения. Она завороженно наблюдала за тем, как несколько мужчин выкатили на берег клетку. Стрикс ни на шаг не отходил от них, пока не запрягли лошадей и не проверили замки.
За решеткой на куче соломы сидела девочка. По спине пробежали мурашки. Перед отплытием она спросила у Маркуса, почему они держат ребенка в клетке.
— Она не человек, — холодно отрезал заклинатель. — Держись от нее подальше.
Елена поразилась его безразличию. Что значит — не человек? Она не переставала украдкой наблюдать за девочкой, но приблизиться не решалась. Ее светлые редкие волосы, грязными сосульками падали на лицо и худые плечи. Впалые щеки покрывала россыпь веснушек, как и вздернутый нос. Невидящие глаза, поддернутые поволокой. Девочка была слепой, но Елена чувствовала на себе ее внимательный взор.
Пересилив страх, она повернулась к лошади, вытащила из седельной сумки яблоко, сырную лепешку и неуверенно приблизилась в клетке. Она ни разу не видела как этого ребенка кормили, никто не обращал на нее внимания.