«А ведь тебя еще и крепко отделали, красавчик», – подумала Клодия, заметив на гладком, с умеренно развитой мускулатурой, теле в районе груди и бедер внушительные синяки. Когда он поднял руку, чтобы смахнуть со лба русую прядь, на виске открылась глубокая царапина. Незнакомец осторожно потрогал ее и поморщился от боли. Клодия поморщилась вместе с ним, но когда он чуть погодя медленно и грациозно поднялся, увиденное заставило ее забыть все остальное.
О да! О да, да, да!
Она едва не присвистнула от удивления и восторга, но удержалась и восхитилась молча. Кем бы ни был загадочный незнакомец, его тело Клодия узнала с первого взгляда. Оно воплощало в себе то, что она всегда искала в мужчинах. Худощавое, подтянутое, но вместе с тем сильное, с красивыми, изящными руками и ногами и широкой, выпуклой, без всякой растительности грудью. Пенис соответствовал пропорциям и казался довольно бодрым. Клодия с удовольствием почтила бы этот орган большим вниманием, но тут незнакомец прыгнул в воду.
Стараясь не выдать себя, Клодия подобралась поближе и пригнулась, устроившись поудобнее. Озабоченная состоянием юного красавца, его синяками и царапинами, она все же наблюдала за ним не столько с тревогой, сколько с волнением – восхитительным, будоражащим, игривым, разбегающимся по жилам как бодрящее вино. Он был такой роскошный, такой притягательный, такой естественный! Она даже чувствовала себя немного виноватой, будто крала удовольствие у этого молодого, влекущего к себе тела.
«Стыдись, женщина», – упрекнула себя Клодия и, не сдержавшись, ухмыльнулась – так хорошо ей давно уже не было. Вдова, с каждым днем приближавшаяся к среднему возрасту, она вдруг ощутила внезапный прилив желания, заполнившего все ее женское естество. И все благодаря чужаку, такому трогательно невинному и вместе с тем соблазнительному.
«Кто ты, загадочный незнакомец, – спрашивала Клодия, чувствуя, как оживает тело под хлопчатобумажным платьем и летним бельем. – И что делаешь здесь, у моего бережка?»
Несколько секунд спустя появился ясный ответ на второй вопрос. На глазах у наблюдающей из укрытия Клодии, чье сердце уже колотилось как бешеное, а подушечки пальцев звенели от желания прикоснуться к объекту наблюдения, чужак приступил к довольно своеобразному ритуалу.
Прежде всего он наклонил голову, потом выпрямился и стал словно втирать в спутанные волосы шампунь. Затем тщательно вымыл лицо, прошелся пальцами по подбородку, словно проверяя щетину, и покачал головой, из чего следовало, что обычно он предпочитает бриться начисто. Дальше началось омовение, долгие, однообразные, повторяющиеся процедуры. Клодия даже подумала, что успела бы, наверное, сбегать домой и принести полотенца, шампунь, гель для душа и все прочие ароматные и дорогие мужские гигиенические принадлежности, которые, несомненно, обрадовали бы человека столь привередливого. Он даже потер зубы и десны подушечкой указательного пальца.