– Я-то Женьку давно люблю. Но… Но ни разу ее не трогал как мужчина.
– Алла не позволяла? – уточнил Кирилл.
– Алла… Да что ты понимаешь в наших отношениях?! Я ее оберегал, словом. Хотя это выглядит со стороны глупо. А когда, уже от Аллы, я узнал, что между вами ничего не было, знаешь… Знаешь, я тебя просто зауважал. Не кинулся ты, как похотливый самец, на изнывающую плоть.
– Так вышло, – вздохнул Кирилл, – могло все обернуться по-другому.
– Могло, согласен, но ведь не обернулось же!
– Тут ты прав.
Руданский и Петр подошли к палатке и стали быстро забрасывать в нее оставленные на траве вещи. Последним в палатку Кирилл положил топор и удовлетворенно сказал:
– Теперь дождь мне не страшен.
– Ага, – подтвердил Петр, – может, теперь пошли к нам?
Кирилл задумался и нехотя ответил:
– А зачем, Петя? Главное ты мне уже сказал. И я, признаюсь, просто не знаю, как себя вести в такой ситуации. А ты сам-то знаешь?
– Главное, говоришь? – усмехнулся Петр, – да о главном мы с тобой вообще не говорили.
– Как… А то, что Алла, твоя жена, в меня…
– Сейчас не это главное. У нее слабости, как и у любой другой женщины, бывают. Не спорю. Я привык к ним за двадцать пять лет нашей совместной жизни и отношусь ко всему происходящему философски. Впрочем, как и она к моим недостаткам. Кстати, именно поэтому мы и сохранились как семья, и к тому же стали настоящими друзьями и помощниками друг другу. У нас единый жизненный интерес – это самое главное в семейной жизни, особенно в такой период времени, в какой мы сейчас попали. А любовь… В жизни все бывает, мы ведь люди, а не роботы.
Что же касается тебя, то здесь случай вообще особый. Алла целый год бредила мысом Айя и встречей с тобой, но в ином смысле. Скоро ты поймешь…
Когда Руданский и Петр подходили к палатке, возле которой копошились женщины, Кирилл услышал:
– А за Женю спасибо тебе. Искренне говорю, от всего сердца.