Мой календарь – занозистые зарубки на деревянном столбе. После третьей проступила подспудная правда римских цифр и рун: не вырубить топором, что написано пером. Семь зарубок честного столбостояния – это не дни, не время – это новые ощущения в теле, в духе, в настроении. У вернулся к занятиям со мной.
Число 18, как оказалось, в их культуре особое. Тут тебе и четки на восемнадцать бусин, и стиль рукопашного боя «ладони 18-ти святых», и количество предметов, разрешенных для ношения монахами при себе, и много чего еще. Требований к столбу оказалось тоже 18:
Стопы опереть на всю поверхность.
Колени согнуть.
Бедра расслабить.
Промежность округлить.
Анус подобрать (нижний «сорочий мост»).
Живот втянуть.
Поясницу расслабить.
Грудь опустошить.
Спину выпрямить.
Плечи «уронить».
Локти «уронить».
Подмышки «опустошить».
Запястья расслабить.
Макушку подвесить.
Подбородок втянуть.
Смотреть расслабленно вдаль (или глаза можно закрыть).
Губы мягко сомкнуть.
Кончик языка прижать к верхнему небу (верхний «сорочий мост»).
У показал, я понял. Сложного нет, но не забыть бы. Ну-ка, неспроста же он упоминал о песнях. Я не поэт, но вам скажу стихами…
Пришло на ум невесть откуда попавшее туда четверостишие, кто-то, когда-то прочел мне его. Похоже на руку Киплинга, но я не помню, чтобы Анатолий Иванович задавал его учить.
Солдат, учись свой крест носить,
Учись не спать в седле
И черный кофе кипятить
На тонком фитиле!..
Можно взять за основу киплинговское «If». Не зря ж я его, такое длинное, штудировал, чтоб от зубов отлетало. Где вы, великие переводчики? Примите вызов! Не только ж вам, досточтимые Корнилов, Лозинский, Маршак, Шарапова и многие-многие, позволять себе вольности в перелицовке If, данного нам Редьярдом.
И пусть мое «Если» будет маршакиадой! Он из переводчиков лучший, ИМХО.
О, если ты стоишь в столбе, спокоен головою, согнув колени и «на всю стопу»,
Когда б ты мог дать чреслам расслабленье,
Промежность округлить и анус подобрать,
Живот втянуть, расслабить поясницу, грудь сотворить пустой,
И с мягкою спиной, но ровной, как доска, вниз уронить
Плеч и локтей члененья, подмышки пустотой наполнить до краев,
Запястья размягчить и темечко подвесить, сомкнуть уста и – в нёбо языком:
То стой себе, никто не обругает, а назовет, любуясь, молодцом!
Слова «Когда б ты мог…» напомнили мне о Верхарне. Настроился на Киплинга, а потревожил и его:
В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,
Стать сильным, как они, тебе не суждено;
На жизнь, ее скорбей и счастья не изведав,
Ты будешь, как больной, смотреть через окно.
И кожа ссохнется, и мышцы ослабеют,