Это Настоящий «Красный цветок», а не Ци-Гун «99 пальцев» (Роттер, Роттер) - страница 51
– Наши лучше?
– Ты еще смеешь спрашивать?
– Вы его поправили?
– Предложил, но он сказал, что его Учитель ему это передал так, значит, оно ему так и нужно.
– Это правильно, У?
– Это его право. Думаю, он еще не чувствует по-настоящему, куда идти… Может, и прибежит…
Меня удивило, что матрона неторопливо удалилась на кухню, даже не приняв заказ по блюдам. Сомнения развеял У, сообщив, что меню тут одно из восемнадцати блюд, второе – из двенадцати перемен! Но У второго набора никогда не заказывает, чтобы не обижать хозяйку.
Вскоре мадам лично принесла первое блюдо. Она держалась очень достойно, угодливостью и не пахло. Выглядело это так, как если бы важная дама принимала своих лучших друзей. Настолько «лучших», что даже принялась собственноручно готовить для них и подавать им.
Я не представлял, что нормальный человек в состоянии съесть 18 блюд, о чем и сообщил У.
– Может, и очень легко, – засмеялся тот.
Система стала понятна, когда каждые минут десять-пятнадцать хозяйка начала возникать с небольшой горячей сковородкой: скворчащие оливковым маслом овощи, пара крохотных котлеток… Порции от раза к разу заметно тяжелели, как и увеличивалась скорость заправки меня вином. Мои многочисленные заявления, что я вина не пью, никогда не пью, совсем-совсем не пью, У неизменно парировал: «Сегодня необычный день, сегодня можно, сегодня я сам наливаю».
Сначала я пытался считать подаваемые блюда и наполняемые стаканы, но быстро сбился. Когда появилось что-то вроде зеленых от шпината макарон, размер порций стал просто чудовищным, а я пьяным-пьяным.
Когда я прекратил следить за собой, мне сразу стало легче. Это был другой метод расслабления. Я уже не ел и выпивал, я стекал по этой трапезе. Кульминацией стали два большущих блюда с жареной дичью.
Завершалась трапеза так называемым «dolce», или сладким. Это самое «dolce» было единственным, что мне не понравилось. В целом же обед был безупречен. У тоже был безупречен, и в аккурат к концу обеда сумел меня обездвижить.
– У, может, вы его здесь оставите? Вам хоть и недалеко, но и себя, и парня намаете.
– Нет, надо идти, ему пора!
В этот момент его рука легла мне на спину между лопатками и он нажал… Совсем легко…
Глава 8
– Привет, старик! Как всегда? – и принялся наливать коньяк, не дожидаясь моего ответа. Вопрос и вправду был риторическим: мы знакомы уже несколько лет и симпатизируем друг другу, разве что не писали с крепостной стены, переплетая струи, как делают самураи в знак подтверждения дружбы. К тому же, я – постоянный клиент со стабильными запросами из разряда «трех Це» – coffe, cigare, chocolate с небольшой модификацией: склянка хорошего коньяку и две ягоды чернослива на закуску. У них, похоже, нескончаемый запас американского чернослива из банок твердого картона. Хороший коньяк, вкусный чернослив. И маленькая чашечка кофе под сигариллу. Из недели в неделю по пятницам, если не считать командировок. Тихий уютный бар под названием «до и после» почти дверь в дверь с моим подъездом. Своеобычный шлюз между машиной и квартирой, между буднями и выходными. Посвященные, близкие, свои знают легенду названия: «Она любила чашечку кофе до и сигаретку после». Остальные пусть ломают голову. Есть и кодовое изречение: «Лед и мелкие деньги – хлеб бармена». С моей легкой руки также прижилось итальянское «