– Частичная амнезия. Криптография тому подтверждение, так просто, без учебы – невозможная вещь. Этому только шпионов и командиров учат, – обрадовал Панасенко.
Все уставились на меня. В это время шпиономания, да и не только…
«Шпион» – у каждого в голове набатом застучало во множественном числе одно-единственное слово. Вот он час истины.
– Я сейчас посмотрел на себя и содрогнулся. Я с этим страшным словом уже сколько месяцев живу, а вдруг на меня так начнут думать. Только я могу одно сказать. В моих снах я с вами до конца лета, а далее ничего нет. Сейчас июнь, потом июль и потом август – середина. А далее ничего, – пытаюсь отвести мысли своих командиров от опасных для меня.
– Со шпионами бороться – не наша профессия. Да и подменить замучаешься, мало того что близнец нужен, так еще и обучить надо службе корабельной, кораблем управлять. Я сколько на корабле уже служу, а за штурвал идти даже не помышляю. Криптографию у нас еще и помощник знает – выходит, он – тоже шпион. Все, эту тему забыли и выбросили из головы, – изложил свои мысли механик.
В кают-компанию ввалился главный старшина Нечипайло.
– Товарищ командир, головний старшина Нечипайло прибув по вашому приказу, – доложил Нечипайло.
– Нечипайло, привет. А скажи-ка нам, ты не помнишь, как заболел наш командир товарищ Прохоров в Николаеве. Как он в госпиталь-то попал. Наш командир говорит, что не помнит. Очнулся, говорит, в госпитальной палате. Кто его нашел больным и кто в госпиталь отправил? Или он сам туда пошел… – начал интересоваться доктор Панасенко.
– Так цеж я йогой відвіз з буксиру до гошпиталя. Ми тоді їли у кают-компанії. Коли Іване Андрійовичу поїли, та розпочали виходити з за столу, а потому як гепнеться, то все з буфету й впало. – Великий и богатый украинский язык – его нет нужды переводить в какую-либо сторону, для русского или белоруса. Как нет нужды на украинский язык переводить братские. Это политики делят народы и народности.
– Так, командир упал в кают-компании при всех? И еще и уронил все, что было на буфете, – уточнил информацию связист.
– Ну, то я й кажу. Гепнувся, та потягнув за собою усе, що було на буфеті.
– Нас интересует, тогда, когда командир падал, он ударился или нет? – задал наводящий вопрос военком.
– То я про теж й кажу, що він вдарився о той клятий буфет, тай потягнув усе за собою. Він вдарився, та зомлів. А я узяв хлопців, тай ми й потягли його до гошпиталя.
– Так, для меня как врача все понятно. Надо будет запись в медкнижке сделать. А вам, Демид Евдокимович, я бы посоветовал, пока не поздно, с нашего главного старшины бумагу взять, рассказывающую товарищу Федоренко о том, как и при каких обстоятельства товарищ Прохоров попал в госпиталь. А то мало ли что, – такой вот, опытный по службе и жизни, старший корабельный фельдшер дал совет корабельному комиссару.