Действительно, в большинстве случаев, когда мы слушаем звуки, которые производят люди или когда смотрим на чёрные отметины на бумаге, которые обозначают такие звуки, мы извлекаем пользу из опыта нервных систем других людей, чтобы наверстать то, что наши нервные системы упустили. Очевидно, что чем больше пользы человек может извлечь из нервных систем других людей, чтобы улучшить свою, тем проще ему выживать. И конечно, чем больше индивидуумов в группе, умеющих сотрудничать посредством издавания полезных звуков в адрес друг друга, тем лучше это для всей группы – естественно в пределах способностей к организации. Птицы и животные собираются в стаи себе подобных и издают звуки, когда находят пищу или чувствуют тревогу. Стадное чувство, как вспомогательный инструмент самозащиты и выживания, обусловлено необходимостью объединения нервных систем, большей, чем необходимость объединения физической силы. Общества, как животные, так и человеческие, практически можно считать огромными сотрудничающими нервными системами.
В то время как животные пользуются только некоторыми ограниченными возгласами, человек использует крайне сложные системы бормочущих, шипящих, рычащих, кудахтающих и воркующих звуков, называемых языком, которым он выражает и сообщает о том, что происходит в его нервной системе. Язык, помимо того, что более сложен, ещё и безмерно гибче возгласов животных, от которых он произошёл. Он настолько гибок, что его можно использовать не только чтобы сообщать о великом многообразии того, что происходит в нервной системе человека, но и сообщать об этих сообщениях. То есть, когда одно животное издаёт возглас, оно может заставить второе животное издать возглас в имитации или в тревоге, но второй возглас не сообщает о первом. Когда же человек говорит: «Я вижу реку», второй человек может сказать: «Он говорит, что видит реку» – это высказывание о высказывании. Об этом высказывании о высказывании можно делать дальнейшие высказывания, и о дальнейших – тоже. На языке можно говорить о языке. Это основное свойство, в котором система издавания звуков человеком отличается от возгласов животных.
Помимо языка, человек выработал средства, чтобы оставлять более или менее долговечные отметины на глиняных плитках, деревянных дощечках, камне, шкуре животных и бумаге. Эти отметины обозначают язык, и позволяют человеку сообщаться с людьми, находящимися вне досягаемости голоса, относительно, как пространства, так и времени. Прошло много времени от деревьев, которые помечали индейцы, чтобы обозначить тропы, до столичных газет, но у них есть нечто общее: они передают то, что было известно одному индивидууму другим индивидуумам, принося им пользу или, в широком смысле, давая руководство. Те индейцы умерли, но многие из их троп всё ещё отмечены, и по ним до сих пор можно ориентироваться. Архимед умер, но у нас сохранились сообщения о том, что он наблюдал в своих экспериментах по физике. Джон Китс умер, но он всё ещё может рассказать о том, что он чувствовал, когда впервые прочёл работы Гомера в переводе Джорджа Чапмана. Мы быстро получаем информацию о мире, в котором живём, благодаря изобретению парового двигателя, железных дорог, телеграфа и радио. Из книг и журналов мы узнаём, что чувствовали и думали сотни людей, которых мы никогда не сможем увидеть. Вся эта информация бывает нам полезна в то или иное время в решении наших собственных проблем.