Аллюзии, однако, работают в качестве аффективного приёма только, когда слушатель знаком с историей, литературой, людьми или событиями, на которые ссылается говорящий. Семейные шутки (которые практически всегда являются аллюзиями к событиям или воспоминаниям о событиях, произошедших с семьёй) приходится объяснять посторонним; классические аллюзии к литературе приходится объяснять людям не знакомым с классикой. Тем не менее, когда у группы людей – семьи или цивилизации – есть общие воспоминания или традиции, тонкие и эффективные способы общения становятся возможными благодаря аллюзии.
Это одна из причин, по которым молодое поколение заставляют изучать литературу и историю их собственных лингвистических или национальных групп; чтобы они понимали и разделяли сообщение в группе. К примеру, если человек не понимает такие утверждения как «Он – обычный Бенедикт Арнольд» или «Президент корпорации – это просто Чарли Маккарти; Бергеном здесь выступает генеральный директор», то он является в некотором роде посторонним по отношению к популярным культурным традициям современной Америки. Схожим образом, если кто-то не понимает применение аллюзий к известным личностям европейской и американской истории, используя известные строчки из Чосера, Шекспира, Милтона, Уордсуорта, или из библии короля Якова, или известные качества персонажей Диккенса, Теккерей или Марка Твена, то он тоже может считаться посторонним в отношении традиций людей, говорящий на английском языке. Поэтому изучение истории и литературы – это не просто приобретение изысканных достижений с целью впечатлить людей, как считают некоторые «практичные» люди, а необходимость для повышения эффективности общения и понимания того, что другие люди пытаются нам передать.
Метафора, образное сравнение или аллюзия могут быть использованы более сложным образом для придания юмора, пафоса или иронии за счёт создания конфликта между нашими более очевидными чувствами в отношении того, о чём идёт речь, и чувствами, вызванными самим выражением. В этом случае конфликтующие чувства превращаются в третье, новое чувство. Возвращаясь к вышеприведённому примеру, давайте представим, что мы смотрим на крайне мерзкую часть города Сэйнт Пол, и очевидно чувствуем неприязнь. Затем, с помощью цитаты Уордсуорта мы взываем к чувству очарования и величия. В результате чувство возникает не благодаря только виду и не только аллюзии, а их конфликту – резкое чувство несоответствия, которое заставляет нас либо смеяться, либо плакать, в зависимости от остального контекста. Существует много сложных оттенков чувств, которые можно вызвать каким-либо другим способом. Если, например, деревенского поэта называют «Милтон из Мадвилла»,