Растет Гарди быстро. Хорошо бы и мозги не отставали от тела, иначе ее обрюхатят еще до пятнадцати лет.
Она и дверь-то, поди, оставила открытой, чтобы я ее увидал так. Гарди — моя сводная сестра, мамина дочь. Я был восьмилетний парень, а она четырехлетняя малявка, когда папа женился снова. Моя родная мать умерла.
Да уж, Гарди не упускает случая поддразнить меня. Только и ждет, чтобы я начал к ней приставать, а она тогда подымет целую бучу. А, ну ее к черту! Нечего обращать внимание.
Я поставил чайник на огонь, тихонько постучал в дверь к родителям и стал слушать, не шевелится ли папа. Да, как же, зашевелится он. Придется будить. Я очень не любил заходить к ним в спальню, но делать нечего. Я постучался еще раз и открыл дверь. Папы в кровати не было, а мама спала одетая, только туфли скинула. В лучшем своем платье из черного панбархата — оно же ей впритык, неудобно так спать. Растрепанная, косметика вся размазана, на подушке помада. И вином разит. На комоде бутылка без пробки, почти пустая.
Папы вообще нет в комнате, мамины туфли валяются в дальнем углу.
Значит, он так и не вернулся домой.
Я тихо прикрыл дверь, постоял немного и пошел его искать — как тот утопающий, что хватается за соломинку. Вдруг он явился пьяный и уснул где-нибудь на стуле или вообще на полу? Я обшарил всю квартиру, и под кроватями смотрел, и в шкафах. Глупо, конечно. Все осмотрел на совесть и нигде его не нашел.
Чайник уже выкипал. Я потушил горелку и подумал — нет бы сделать это еще до поисков. Скорее всего папа выпивал не один, а с кем-нибудь из наборщиков. У него и заночевать мог. Нет, папа умеет «держать» выпивку и никогда не напивается в хлам.
И все-таки… Может, с Банни Уилсоном? Банни работает в ночную смену, но вчера у него был выходной. Папа часто с ним водит компанию, и он пару раз у нас оставался: выйдешь утром, а он спит на диване. Не позвонить ли в пансион, где Банни живет? Я двинулся к телефону, но остановился. Тут ведь стоит только начать: потом придется и в больницы звонить, и в полицию. Мама с Гарди проснутся. Ну и что, казалось бы? Нет уж, пусть себе спят.
Может, мне просто не терпелось сбежать. Я вышел, спустился на цыпочках до первой площадки, проскакал два других пролета бегом, выскочил на улицу. Звонить я боялся, а действовать требовалось незамедлительно: восемь часов, так и на работу опоздать можно. Хотя какая там работа сегодня. Не пойду я туда… А что же мне тогда делать?
Я прислонился к телефонному столбу, чувствуя пустоту и головокружение. Сначала нужно покончить с неизвестностью. В полицию отправиться? Или прежде все-таки обзвонить больницы? Узнать, конечно, надо, но страшно.