— Точно не хочешь?
— Иди ты.
Хлопнув вторую порцию, она пошла в гостиную, включила радио, отыскала какую-то музыку — неплохую для утренней программы.
— Давай потанцуем, Эдди? Когда танцуешь, быстрее действует.
— Не хочу.
— Паинька.
— А ты тронутая.
Я видел, что критический момент приближается.
Потанцевав немного одна, Гарди опять плюхнулась на стул и налила себе третий стакан.
— Не так быстро, — посоветовал я. — Загнешься еще с непривычки.
— Я ведь пробовала уже. Немного, но все-таки. — Она налила виски в другой стакан. — Ну же, Эдди, выпей со мной. Пожалуйста. Пить в одиночку нехорошо.
— Ладно… но только один раз, учти.
— За счастливую жизнь! — воскликнула Гарди.
Пришлось мне с ней чокнуться. Я только пригубил, а Гарди выпила все до дна, снова ушла в гостиную и позвала:
— Иди сюда, Эдди! И бутылку со стаканами захвати.
Я послушался. Она села на подлокотник моего кресла и попросила:
— Налей мне еще, Эдди. Это так весело!
Я налил и сделал еще глоток. Гарди опрокинула в себя четвертую порцию — эта, я видел, прошла уже не так хорошо.
— Потанцуй со мной, Эдди. Пожалуйста.
Музыка была хорошая.
— Отстань, Гарди!
Она опять закружилась в танце.
— Может, я когда-нибудь на сцене выступать буду!
— Да, у тебя здорово получается.
— Спорим, я и стриптиз могу делать. Как Джипси Роза. Смотри. — Гарди завела руки назад и стала расстегивать платье.
— Не дури, Гарди. Я твой брат, забыла?
— Никакой ты не брат. И потом, это просто танец.
Застежки не поддавались, и она приблизилась ко мне. Я схватил ее за руку:
— Слушай, Гарди, прекрати!
Но она уже почему-то оказалась у меня на коленях, тяжелая и горячая.
— Поцелуй меня, Эдди.
Я моргнуть не успел, как Гарди прижалась своими красными губами к моим. Как-то умудрившись освободиться и встать, я сказал:
— Перестань сейчас же. Ты еще ребенок. Нельзя так.
— Можно, Эдди, можно, — смеялась она. — Давай еще выпьем.
Я налил нам обоим и предложил тост:
— За маму!
— Как скажешь, Эдди.
Я поперхнулся сам, что очень позабавило Гарди.
— Налей мне еще, Эдди. Я сейчас. — Она вышла, слегка пошатываясь. Я повозился с радио, но музыки нигде больше не было, только пьесы.
— Эдди! — позвала Гарди.
Я оглянулся. Она подошла бесшумно, потому что была босая — и вообще совершенно голая.
— Говоришь, я еще ребенок?
Я выключил радио и произнес:
— Нет, Гарди, ты уже выросла, поэтому давай-ка допьем. На, держи.
Я вышел в кухню за водой и притворился, будто тоже пью.
— Ой, голова что-то…
— Дерни еще — поможет. До дна.
В бутылке осталось совсем чуть-чуть — мы наливали помногу.
Гарди снова пустилась в пляс и споткнулась. Я подхватил ее и усадил на диван.