Прочтя это, я, конечно же, решил, что мисс Кюнцлер была немного не в себе, по крайней мере, она явно украсила факты домыслами. Я вежливо поблагодарил её за письмо и написал, что её анекдот о Джеймсе Бонде приятно меня позабавил.
Здесь я должен сразу же оговориться, что в процессе написания «Жизни Яна Флеминга» я ничуть не сомневался в том, что Джеймс Бонд — это и есть Ян Флеминг, и Ян создал этот образ из своих мечтаний и воспоминаний своего детства. Я знал Флеминга лично в течение нескольких лет, причём тех самых лет, когда он писал свои первые книги о Бонде. В то время мы вместе работали в «Санди Таймс», и в романах о Бонде я нашёл множество параллелей между героем и его автором. Флеминг даже наделил Бонда своими личными качествами — предпочтениями в одежде, еде, даже в том, как он выглядел. Именно поэтому, когда я представлял себе лицо Джеймса Бонда, то видел Флеминга (а не Шона Коннери).
Однако существовали и некоторые факты, шедшие вразрез с тем, что Бонд — это Флеминг. Несмотря на то, что сам Флеминг это отрицал — категорически. Речь шла о том, что чем внимательнее вы читали книги, тем больше начинали замечать факты, относящиеся к жизни Джеймса Бонда — детали о его семье, любовных похождениях, некоторые проблески школьной карьеры, а также дразнящие упоминания о его ранней шпионской деятельности. В более чем тринадцати книгах о Джеймсе Бонде все эти моменты укладываются в удивительно последовательную картину. Именно это и породило слухи о том, что Флеминг писал образ своего героя с какого-то реального прототипа — агента, с которым столкнулся во время несения службы в разведке британского флота во время войны.
Одна теория состояла в том, что «настоящий» Джеймс Бонд был капитаном королевской морской пехоты, личность и подвиги которого вдохновили Флеминга. Другая — в том, что Флеминг тщательно изучил карьеру двойного британского агента Джеймса Мортона, тело которого было обнаружено в отеле «Шеферд» в Каире в 1962 году. Были и другие слухи. Однако никакие из них не выдерживали критики, и не могли заставить меня изменить своё отношение к тому, что Джеймс Бонд — это и есть Ян Флеминг. Тогда я получил второе письмо от таинственной мисс Кюнцлер из Вены. Оно прибыло спустя приблизительно три месяца после того, как я написал ей ответ, и в нём мисс Кюнцлер извинялась за задержку, сославшись на проблемы со здоровьем. (По всем данным, на тот момент ей было около шестидесяти пяти). На сей раз письмо было более коротким. В нём указывалось, что последний раз мисс Кюнцлер видела Джеймса Бонда на празднике в Кицбюэле в 1938 году. Также она добавила, что он написал ей несколько писем после праздника, и всё. Когда ей станет лучше, она найдёт их и перешлёт мне, приложив к ним и некоторые фотографии. И несомненно, должны быть люди, знавшие Джеймса Бонда в Итоне. Почему бы мне не связаться с ними? Я ответил ей немедленно, прося выслать мне указанные письма. Ответа не последовало.