Мне бы сказать: «Чушь» — и броситься на него. С любым другим я так и поступил бы. А тут не смог. Я сказал:
— Мне придется взять мисс Леггет и миссис Холдорн с собой, — и сказал нерешительно, чуть ли не виновато.
Он выпрямился во весь рост, лицо с белой бородой было сурово.
— Ступай, — велел он, — отыди от меня, пока дерзость не привела тебя к гибели.
Связанная на алтаре Арония Холдорн сказала мне:
— Стреляйте. Стреляйте скорее. Стреляйте.
Я обратился к Джозефу:
— Мне все равно, как тебя звать. Ты отправишься в кутузку. А ну брось нож.
— Богохульник, — загремел он и сделал шаг ко мне. — Сейчас ты умрешь.
Это должно было бы показаться смешным. Но мне не показалось.
Я завопил: «Стой!» Он шел ко мне. Я испугался. Я выстрелил. Пуля попала ему в щеку. Я видел отверстие. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он даже не моргнул. Он шел твердо, не торопясь, на меня. Я нажимал и нажимал спуск; еще шесть пуль попали ему в лицо и тело. Я видел раны. А он все шел и как будто не замечал их. Лицо и взгляд у него были суровые, но не злые. Подойдя ко мне, он поднял нож высоко над головой. Так ножом не дерутся; но он и не дрался: он намерен был обрушить на меня кару и на мои попытки помешать ему обращал так же мало внимания, как родитель, наказывающий ребенка.
Я же — дрался. Когда нож, сверкнув над нашими головами, устремился вниз, я нырнул под него, выставив согнутую руку против его вооруженной руки, и левой рукой воткнул кинжал ему в горло. Я давил на кинжал, покуда крестовина не уперлась в шею. Тут я выключился.
Я и не знал, что зажмурил глаза, — пока не открыл их снова. Раньше всего я увидел Эрика Коллинсона, который стоял на коленях возле Габриэлы, отворачивал ее лицо от слепящего луча и пытался привести ее в чувство. Потом увидел Аронию Холдорн: она лежала без сознания на ступени алтаря, а мальчик Мануэль плакал над ней и дрожащими руками пытался стянуть с нее путы. Потом я обнаружил, что стою, расставив ноги, а между ногами лежит мертвый Джозеф с кинжалом в горле.
— Слава Богу, что он не был Богом, — пробормотал я вполголоса.
Мимо меня пронеслось коричневое тело в белом: Минни Херши бросилась на пол рядом с хозяйкой, крича:
— Мисс Габриэла, я думала, этот дьявол ожил и снова напал на вас.
Я подошел к мулатке, взял ее за плечи, поднял и спросил:
— Как так? Разве ты его не убила?
— Да, сэр, но…
— Но ты думала, что он вернулся в другом обличье?
— Д-да, сэр. Я думала, что он — это… — Она запнулась, сжала губы.
— Это я?
Она кивнула, отвернувшись в сторону.