- Но так как надежды на Господа мало. Чтобы выжить. Вот. Не узнаешь? – он отстегнул с пояса нож. Я узнала его, я видела его раньше. – Он чуть не убил тебя, может он и спасет тебе жизнь. Помни, никому не верь... никому... не делай глупостей... а теперь прощай. Через неделю прилетит вертолет. Улетай, улетай на нем. И никогда не возвращайся. Ты всегда можешь отказаться от жизни здесь. Надеюсь, это наша последняя встреча. Прощай. Прощай навсегда, Наора Герус. – он усмехнулся и ушел, не оглядываясь.
- До свидания, Франсуа Элис... – медленно сказала я, когда дверь за ним закрылась окончательно.
Все, что я себе представляла, сжимая в руках контракт, оказалось не таким занимательным и замечательным. Я сижу взаперти, на улицу меня стараются не выпускать, оружие – не давать, потому, что не стерлась память об одном неприятном эпизоде с моим непосредственным участием. Но меня это вполне устраивает – другие на улицу тоже не торопятся выходить. Последний раз я была на улице, когда сломался генератор. В тот день, Мирьям, как раз собиралась написать очередную программу на выбивание дополнительного финансирования проекта. Она сидела в своем кабинете с портативным компьютером, как вдруг по всей территории нашего аванпоста вырубился свет. Она едва успела сохранить информацию и перейти на экономный режим. Мы чуть не оглохли от того, как она орала в наушник. Отдавая приказы направо и налево, она ругалась так, что держа наушник на расстоянии вытянутой руки можно было серьезно пополнить свой словарный запас. Наконец нашли источник бед – навес генератора проломился под тяжестью снега, и ... короче, чтобы его починить, нужно было выйти на улицу. Решили выходить попарно. Мы не знали, насколько серьезно там все было сломано, поэтому пока Доминик, одетый в две куртки и перчатки без пальцев, сидел и пытался вернуть нам свет и тепло, кто-то должен был дежурить рядом с оружием. Проблема заключалась в том, что, несмотря на курсы обучения владения пистолетом, многие не знали, с чем придется столкнуться. Большинство членов проекта ограничивались лишь походом от вертолета к аванпосту, который расположен прямо на уже знакомой мне площади с безголовой и однорукой статуей. Поэтому не могли правильно оценить масштаб опасности, особенно при плохой видимости. Когда наступила моя очередь дежурить, то мне было как-то странно знакомо. Стрелять я умела, но плоховато. Хотя, если потренироваться... И когда пришла моя очередь, то я, закутанная в куртку и обмотанная шарфом, в перчатках без пальцев стояла в метрах десяти от техников и всматривалась в метель. Минуты казались вечностью. С одной стороны это интересно, а с другой – невыносимо скучно и напряженно. Нужно все время быть начеку. Пока тебя кто-то не сменит. Я вспоминала разрушенный город, вино из горлышка, решетку и поцелуй. Боже, как горько... Я тряхнула головой, чтобы прогнать воспоминание. А оно назойливо лезло в голову. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела темный силуэт на горизонте. Он двигался быстро. Я подняла пистолет. Повисла звенящая тишина и, не прицеливаясь особо, нажала на курок. Силуэт остановился, а потом выругался женским голосом, потом, стянув с себя капюшон, подошел к нам вплотную.