— Ну что, узнал страшную тайну хозяина цирка Герадер? Побежишь сейчас пересказывать ее своему дружку в голубом плаще?
— Нет… — еле слышно ответил Николас, показавшись на свет факела. — Твои родители?
— Да, — тихо вздохнул Вик.
— Везет, ты хотя бы можешь положить цветы на их могилу, — Охотник засунул руки в карманы, разглядывая рунопись на сером камне.
«Здесь покоится Сайлус Герадер, герой трех войн за веру, последний глава Стражей западного Элама».
— Это ненадолго. Эти изверги собираются «очистить» кладбище. Именно поэтому я так спешил здесь оказаться. Я должен был… успеть проститься, — неожиданно осипшим голосом ответил циркач и отвернулся.
— Простился? Не приходи сюда больше. Это слишком опасно, — бросил ему на прощание Николас. — И уезжай из Эскендерии. Теперь это не место для таких, как… ты.
Виктор бросил на него удивленный взгляд, силясь понять скрытое значение слов Авалорца. Но потом лишь молча пожал плечами и снова погрузился в созерцание каменного надгробия.
***
Когда Николас вернулся, в лагере циркачей уже погасли огни. Было тихо и безлюдно, но не успел он слезть с лошади, как его окликнул чей-то тихий голос:
— Господин Страж идти с Маньялай.
— Что? — удивленно переспросил Николас. Из темноты к нему вышел силач.
— Господин Страж идти с Маньялай. Шелезгал призывать, — повторил он свою тарабарщину.
— Куда идти-то? — сделал слабую попытку разобраться в его речи Николас.
— Идти с Маньялай, — упрямо настаивал на своем силач.
Охотник тяжело вздохнул и побрел за чудным циркачом. Ночка предвещала быть долгой. Они вошли в город чрез дыру в стене, оставленную осадными машинами, быстро проследовали по узким улочкам в центр города и вышли на ту самую площадь, по которой он гулял днем. Ночью исполинское пепелище сливалось с булыжником мостовой, но запах гари не могла скрыть даже милосердная тьма. Они свернули в какой-то узкий переулок и уперлись в кирпичную стенку.
— Ну и что дальше? — нетерпеливо спросил Николас.
— Ждать, — коротко ответил ему Маньялай.
Неожиданно в земле появились трещины по периметру квадрата площадью в аршин. Поднялась крышка замаскированного под мостовую люка и из него показалась высокая долговязая фигура.
— Маньялай привести Шелезгал Страж. Маньялай уходить, — сказал силач, учтиво поклонился, и направился прочь из тупика.
Николас оценивающе смотрел на представшего перед ним незнакомца. Он был высок, на голову выше Маньялая, который сам был едва ли ниже трех аршин ростом. Смуглая кожа туго обтягивала вытянутую абсолютно лысую голову и собиралась глубокими складками на лбу, в уголках глаз и за аккуратными клиновидными ушами. Но больше всего Охотника поразили глаза незнакомца: глубоко посаженные, невероятно яркие, цвета яного весеннего неба. Эти глаза не принадлежали человеческому миру.