Матушка Умай склонилась над девушкой и пропела:
— Кампальное зелье, дурманное зелье, разум затмило и дух отравило. Матушка Умай уж кампалу повыведет, дурман-то из духа повыгонит.
Старуха снова перешла на незнакомый юноше язык. Николас опустился на ковер. Рядом с ним стоял небольшой казан, откуда аппетитно пахло тушеным мясом. Юноша бросил на старуху вопросительный взгляд. Та поила девушку каким-то бурым отваром.
— Матушка, кто вы? — не выдержал Николас и задал мучавший его вопрос.
— Я? Сейчас я просто старуха Умай, шептуха, травница и охранительница Китеж-града, — ответила ему женщина, отрываясь от своих заклинаний.
— Но вы ведь даже не смертная… — удивленно сказал Николас. — Почему вы с Кирином сторожите этот город?
— С четверть века назад путь в долину отыскал юный Буранбай-хан. Его народ, гонимый со своих земель, уставший от войны и лишений, искал убежище в наших землях. Он молил нас три дня и три ночи, поминал заветы моего младшего сына, своего покровителя, но мы были непреклонны. Негоже людям жить в священной долине рядом с древними. Но потом мы увидали, что вслед за ними идут злейшие наши враги. Те, кто убил моего мужа и погубил сыновей. Мое сердце стало черным от ненависти, и мы вышли на последний бой. Но удивительное дело, враги были намного слабей, чем в те давние времена. Мы порубили их тела на части, сожгли, а прах рассеяли, когда дул грозный западный ветер. Тогда мы пустили людей Буранбая в долину и поклялись защищать их от исконных наших врагов.
— А кто такие эти враги? — продолжал любопытствовать юноша. — Разве у богов могут быть враги? Они ведь всесильные.
— Древние, как сам мир, раньше они черными тенями носились по земле. Слабых душой они пожирали, сильных склоняли к своей воле. Лучше не поминать их имя в ночной час, — тяжело вздохнув, ответила ему старуха. — Да что же это я, ты, верно, голоден и устал с дороги. Вот, попробуй.
С этим словами старуха выложила из казана в деревянную миску мясо с рисом. Николас с жадностью накинулся на предложенную ему пищу. Ему казалось, что он в жизни не ел ничего настолько вкусного.
— Ну, вот и хорошо, а теперь ложись спать. Завтра тебе понадобится много сил, ведь впереди тебя ждет тяжелое испытание, — велела ему старуха. — А мне еще надо кое-что сделать для дочки Буранбая. Ох, и сильно она себя кампальным зельем отравила.
Николас коротко кивнул и улегся на топчан. Сон снова не шел к нему. Мрачное предчувствие, мучившее его весь последний месяц, снова не давало ему покоя. Как будто он мчался вниз по течению к гигантскому водопаду и ничего не мог с этим поделать.