Какие же у меня оставались шансы на смягчение наказания?
Я не сбежал. Я принес в дом тело, вернул деньги и драгоценности. Но как бы это помогло мне? Мой поступок приписали бы внезапному страху после убийства, когда преступнику вдруг не хватило мужества воспользоваться плодами преступления. Короче говоря, этот план не давал мне никакого выхода из создавшегося положения.
Второе, что я мог сделать, — воспользоваться ситуацией и немедленно бежать. Но оставалось тело Мандерсона. Что бы я с ним ни сделал, на рассвете полиция, извещенная об исчезновении Мандерсона, перекрыла бы все дороги, порты и вокзалы, и во все концы полетели бы телеграфные запросы. Можно представить себе, с какой энергией взялась бы за дело полиция, — Мандерсон!.. Через сутки весь мир пустился бы за мной в погоню, уж Европа во всяком случае, и не думаю, что на земле был такой уголок, где человек, обвиненный в убийстве Мандерсона, мог бы найти пристанище.
И наконец — ложь. Могла ли она спасти меня? Вариантов было достаточно, но каждый из них разбивался об одно и то же препятствие: я склонил Мандерсона поехать со мной, живым Мандерсон не вернулся…
Так я топтался вокруг мертвеца, и гибель, казалось, подступает ко мне все ближе… Многократно в бессильном моем уме проносились слова Мандерсона, сказанные жене: «Марлоу уговорил меня поехать прокатиться на машине. Он очень настаивает на этом». Я повторил их вслух и вдруг открыл, что произношу фразу голосом Мандерсона.
Как вы знаете, мистер Трент, мне удается имитация. Я воспроизводил голос Мандерсона много раз, и даже Баннер не отличал его от истинного. Это был, помните, — Марлоу повернулся к мистеру Копплсу, — сильный властный голос с долей металла, и подражать ему было не так уж трудно. Я вновь осторожно повторил эти слова. Вот так… — Он произнес их, и мистер Копплс удивленно раскрыл глаза. — План возник в полминуты. Я не задерживался над разработкой деталей, был дорог каждый миг. Я поднял тело и положил на дно машины, покрыл ковриком; подобрал шляпу и револьвер. Ни следа, думаю, не осталось на лугу. По дороге к дому моя схема с такой быстротой и легкостью обрела форму, что я едва сдерживал возбуждение. Ведь мне еще надо удрать, и это просто, если все удастся.
Подъезжая к дому, я замедлил скорость и тщательно обследовал дорогу. Кругом было тихо. Развернув машину, погнал ее через открытое поле и остановил за скирдой. Затем надел шляпу Мандерсона, положил в карман свой револьвер и с телом на руках двинулся к дому.
Глубоко вздохнув, Марлоу опустился в кресло у камина и вытер платком вспотевший лоб.