— Неплохо, — сказал Трент. — Первое, что я сделал, это запросил телефонную станцию. И этот телефонный звонок, телеграмму, которую вы послали покойнику из Саутгемптона и в которой констатировали, что Харрис не появился и вы возвращаетесь, я оцениваю высоко.
Сдержанная улыбка осветила лицо Марлоу.
— Больше мне нечего сказать, мистер Трент. Я вернулся в Марлстон, здесь уже работал ваш друг Марч. Состояние у меня было такое же, как при отъезде. И самые тяжкие минуты наступили, когда я узнал, что делом займетесь вы. Нет, пожалуй, были мгновения и пострашней. Например, когда увидел вас идущим от того места, где я оставил тело. Мне казалось, вы предъявите мне обвинение на месте… Теперь я рассказал вам все.
Он закрыл глаза, и в комнате стояла долгая тишина. Внезапно Трент встал.
— Продолжите допрос? — спросил Марлоу.
— Нет, — ответил Трент, потягиваясь. — Просто занемели ноги. У меня нет больше никаких вопросов. Я верю всему, что вы нам рассказали. Верю потому, что очень тщеславен: ни один человек не мог бы лгать мне столько времени, чтобы я этого не обнаружил. Ваша история необычна. Но и Мандерсон личность необычная, и вы тоже. Вы действовали как лунатик, но я согласен с вами: если бы вы действовали как нормальный человек, у вас не осталось бы ни единого шанса. Одно неоспоримо — вы мужественный человек.
Краска залила лицо Марлоу, он замешкался с ответом, и паузой воспользовался мистер Копплс. Он сказал, откашлявшись:
— Что касается меня, то я ни на секунду не подозревал вас. Но, — продолжал мистер Копплс, подняв руку, — есть один вопрос, который я хотел бы вам задать.
Марлоу молча поклонился.
— Предположим, что в преступлении заподозрили бы кого-нибудь другого и отдали под суд. Как бы вы поступили?
— Думаю, мой долг ясен. Я обязан пойти к властям и рассказать всю мою историю и отдать себя в их руки.
Трент громко рассмеялся.
— Представляю себе их лица, — сказал он. — Сейчас фактически никому не грозит опасность. Ни против кого нет каких-либо улик. Я сегодня утром видел Марча и он сказал, что присоединяется к мнению Баннера: это случай мести какой-то американской шайки бандитов, «индустриальной кровной мести», как он выразился. Так что — конец делу Мандерсона… Боже мой! Каким ослом может сделать себя человек, считающий что он сверхъестественно умен. — Он схватил со стола конверт с рукописью и бросил его в огонь. — Однако уже около семи. А у нас с Копплсом деловое свидание в половине восьмого. Нам надо идти. Всего доброго, мистер Марлоу. — Он посмотрел ему в глаза. — Я тот, кто крепко поработал, чтобы набросить петлю на вашу голову. Учитывая обстоятельства, не знаю, будете ли вы на меня в обиде. Пожмем руки?