Часы показывали шесть. «Ну, сейчас он должен уже приехать. Он же сказал – вечером!» – сказала она себе, причесываясь в ванной. Она чуть-чуть подушилась духами матери и, бросив напоследок взгляд на свое отражение, вслух произнесла:
– Не понравлюсь – ему же хуже! – В голосе прозвучали угроза и преждевременная обида.
В семь часов она подошла к окну и стала внимательно смотреть на арку, которая вела во двор и к подъездам. Там, в темноте вечера, в желтом свете фонарей возвышались фигуры каменных львов, мимо них спешили жильцы. Они появлялись, пересекали двор и исчезали в темноте подъездов. Младшенькая им позавидовала – было что-то правильное в усталой походке этих людей, в их неторопливости – ведь обратный путь домой уже преодолен и у порога можно расслабиться, пройтись неторопливым шагом, остановиться, чтобы перекинуться парой слов с соседом. Было что-то привлекательное в этой законченности действия – день начался – день завершился, и он не прошел даром.
В восемь часов она сняла трубку телефона и зачем-то послушала длинные гудки, потом крутанула диск, потом положила трубку на место. Ей хотелось набрать его номер и просто узнать, зайдет ли он. Зайдет или ей можно расслабиться, снять эти узкие джинсы и надеть халат, пойти на кухню и слопать кусок запеканки, от которой она отказалась в обед. Ей захотелось включить телевизор, сесть в кресло и смотреть все подряд. Ей хотелось делать что угодно, только не ждать, она уже устала прислушиваться к звонкам поднимающегося лифта в подъезде.
В девять часов она прошла на кухню и, не зажигая свет, стоя почему-то на одной ноге и облокотившись о шкаф, выпила два стакана молока и съела пачку печенья «Юбилейное». Потом заглянула в холодильник и прямо руками подхватила кусок картофельной запеканки с мясом и точно с такой же жадностью его съела. Все показалось очень холодным и безвкусным, и голод она не утолила.
В десять часов Младшенькая зашла в родительскую спальню и, присев на кровать, проверила, работает ли параллельный телефон. Убедившись, что все в порядке, она повалилась на бок и коснулась щекой жесткого стеганого покрывала.
В одиннадцать ее разбудили родители.
– А кто был у нас в доме?! – спросила мать, когда наконец Младшенькая открыла глаза. Она не сразу сообразила, что заснула, и теперь ее разбудили приехавшие из гостей родители.
– Никого, – ответила она и не соврала. Никто в этот вечер к ней не приехал и учебники английского не привез.
– А что это в гостиной? – Маруся развела руками.
– Я хотела, чтобы в доме было веселее, – только и ответила Младшенькая и побрела к себе в комнату.