В СИЗО нельзя было держать животных, в том числе котов. Я предложил Славику отдать кота на свободу, но Дедковский первый привязался к коту и решил с этим повременить. Я кота на свою койку не пускал, и он спал на одеяле на наре у Дедковского. Как сказал Славик, от кота воняло мочой и в этот же день он искупал его. Купал кота в умывальнике, с шампунем и тёплой водой, специально нагретой для этой цели. И кот стал выглядеть как худая лысая крыса с тонким длинным хвостом. Мы думали, что он уже никогда не станет пушистым. Он весь дрожал, вытягивал лапы, как будто упирался, когда Славик заматывал его в полотенце. И как только котёнок высох, сразу же нассал Славику на постель. Чтобы кота не забрали, Славику приходилось выносить его на прогулку или в коридор во время шмона под курткой, и кот разодрал Славику всю спину. С учётом того, что в камере у всех на одежде и на одеялах был ворс, а пух лез в рот и нос, всё это выглядело как террористический акт.
Через два дня корпусной и два дежурных втроём, взявшись ладонью и пальцами изнутри и снаружи краёв полусферы, занесли в Васину камеру большой шарообразный стеклянный семидесятилитровый аквариум. С песком на дне, камнями, ракушками, небольшим керамическим зáмком и посаженными вокруг зáмка водорослями. С прозрачной, как слеза, водой и стайкой золотых рыб. К аквариуму прилагались небольшой, на присоске электрический фильтр для воды, компрессор для подачи воздуха и подсветка. А также большой бумажный кулёк с кормом.
Аквариум поставили вместо телевизора, переместив последний на свободную нару, и подключили электрооборудование. Вася ещё спал. Когда он проснулся и поднял голову, сокамерники Васе сказали, что это ему подарок.
Это был хороший подарок. Но поскольку в этот день планировался обход администрацией СИЗО камер, который никогда не проводился, или по какой-то иной причине — такой, например, «как к одиннадцати туз», или ещё почему-то, Василий передал аквариум в качестве гуманитарной помощи в оперативную часть, объясняя или не объясняя, где он эту помощь взял.
Но это было не важно. Ибо теперь тут или после освобождения под «Владимирский централ — ветер северный» Круга или другой шансон, что так любили слушать на воле про тюрьму, Василий мог рассказывать, что только у него в камере и в кабинете у начальника учреждения были аквариумы.
Василий в тюрьму не вернулся. Через неделю его освободили из зала суда по отсиженному сроку, частично оставив обвинение. А ещё через несколько дней дежурный днём заказал меня без вещей и по коридору сопроводил меня в шуршу (комнатку) каптёрщика. Это была узкая продолговатая комнатка за обитой жестью дверью. С левой стороны был шкаф, который загораживал практически весь проход. А под занавешенным окном, под правой стеной, стоял стол. За ним сидел рыжеволосый, с вьющимися волосами и широким рязанским лицом майор, с широкой грудью и широкими плечами.