Я стоял в проходе с пакетом в руке и матрасом перед собой (даже скорее с подматрасником, немного набитым ватой), замотанной в него такой же подушкой, старым армейским синим одеялом и двумя серыми простынями и наволочкой, глядя по сторонам и перед собой.
Был уже явно поздний вечер, и люди, находившиеся в камере, спали. Однако после того, как дверь открылась и закрылась, очень медленно в камере стало происходить оживление. На верхней левой наре из-под одеяла высунулась голова. На двух нижних, ближних ко мне, отодвинулись шторки, и с двух сторон на меня смотрели два заспанных лица. Потом отодвинулась шторка на правой нижней наре у окна. Из-за шторки появилось большое, широкое, с обвисшими щеками и толстыми губами лицо с редкими чёрными волосами, грушевидным носом и мешками под глазами. Это был мужчина лет пятидесяти. Он с трудом пытался сесть. Ему мешал огромный шаровидный живот, выдувавшийся из-под белого нижнего белья или пижамы. Все молчали.
— Ложи матрас на пол, — прохрипел он, — и садись вон туда, на край лавочки.
Я сразу подумал, что это, вероятно, пахан, и сделал, как он мне сказал.
— Откуда ты? — прохрипел тот же голос.
Я сказал, что меня привезли с ИВС.
— А сколько ты там был?
Я сказал, что больше трёх месяцев.
— А что у тебя за статья?
Я назвал те, которые помнил.
— А чего сюда? Ты мент?
— Нет, — ответил я.
— А может быть ты адвокат?
— Нет, — сказал я.
— Ну ладно, — сказал хриплый голос, — поговорим об этом позже. Мы менты, и, хотя мы мусорá, но в тюрьме мы живём по тюремным законам и по понятиям, хотя они у нас немного свои.
— Поэтому запомни, — продолжил другой, значительно моложе и намного менее упитанный человек, — газетка на решётке лампочки называется тучкой, большая ложка — веслом, маленькая кружка — малышкой. И не называй по-другому, чтобы мы к этому не возвращались. Идёшь в туалет — зажигаешь фитиль, садишься на парашу, включаешь воду и говоришь «не ешьте».
— Ладно, потом об этом расскажешь, — вмешался хриплый голос, — и всё-таки: почему же тебя сюда посадили? Ты директор фирмы?
— Да, — сказал я.
— Юридической?
— Нет!
— А какой?
— «Топ-Сервис».
— А зовут тебя как?
Я сказал, что Игорь.
— А фамилия твоя Шагин?
— Да, — ответил я.
— Так, быстро! Ты давай полезай на верхнюю нару, — сказал он тому, кто спал напротив него, — а ты, Море, давай быстро вари чай!
— Спасибо, — сказал я, — можно, я сразу лягу спать?
— Как скажешь, — сказал Сергей (так звали этого тучного человека с хриплым голосом).
Мы попили чаю. Сергей оказался бывшим прокурором одного из районов Киева, отсидевшим в лагере уже пять лет и приехавшим на пересмотр дела.