— Я не думал, папа, — сказал он, не сказав, что он не думал, а я не переспрашивал.
Дедковский спросил меня, действительно ли я не знаю, с кем поздоровался. Я сказал, что нет.
Дедковский сказал, что это бандит по кличке Бандит — Володя Прокопенко, правая рука Валерия Ивановича Прыща, лидера прыщовской преступной группировки, которому принадлежат в Киеве Троещинский рынок и в Париже — сеть магазинов на Елисейских полях.
На следующий день от Вовы Бандита пришла записка, адресованная Дедковскому, что он не может сам решить вопрос о заезде в камеру. И на следующее утро в шесть часов утра с заспанными глазами, но улыбающимся, со своей скаткой, которую следом нёс шнырь, Вова приехал к нам в камеру.
Володе было около тридцати пяти лет. Он был невысокого роста, худосочного, но мускулистого телосложения. Лицо его было худое, впалое на щеках. А плотная щетина и борода чёрного, как и волосы, цвета придавали его лицу треугольную форму, на котором слегка раскосые и вечно смеющиеся глаза смотрели из-под тёмных бровей если не волчьим, то взглядом матёрого и опытного лиса.
Володя сказал, что он приехал только на несколько дней, что у него в камере дела. Он сидел в большой камере — на сорок человек. Про Сергея Футболиста он рассказал, что тот заехал в соседнюю большую камеру, к нему там отнеслись хорошо и дали нижнюю нару. А потом, когда в камеру на недельку из тройника купили «Лизу» (по его согласию) и полкамеры «её» (его) тягало, Серёжа отказался на основании того, что те, кто даёт в рот мужчинам или ебёт их в задницу, — те же петухи, или пидарасы, только активные.
— Ну, сказал бы, что не хочет, и не озвучивал бы своего мнения, так он его стал доказывать, и получилось, — улыбнулся Вова, — что вся камера — пидарасы.
И он съехал на Шагина. А его — Вову — смотрящий соседней камеры, неплохой парень, попросил по этому поводу поучаствовать в сходняке.
— А чего участвовать? — улыбнулся Вова. — Тогда-то все промолчали.
Володя оказался вполне приличным и адекватным человеком, а на мою позицию в отношении петухов, что для меня бандиты (как представители преступного мира со своими понятиями) и пидарасы — одно и то же и будут оставаться такими до тех пор, пока не спросят со своих братков, которым я исправно платил дань, а они в протоколе в РОВД в том числе писали, что меня боялись, отреагировал очень сдержанно. Он сказал, что сам их не любит и никогда от бизнесменов не получал, а выколачивал всё из бандитов, точнее — из тех, кто таковыми себя называл. Через несколько дней Володя вернулся в свою большую камеру.