В заключение своей обличительной гневной речи епископ еще раз посетовал на оскудение веры из-за того, что сам Константин не больно-то к ней тяготеет, подавая пагубный пример пастве, и не только не жертвует на благо церкви, но более того — еще и отбирает имущество, дарованное им же самим.
В последнем слуга божий явно усматривал козни врага человеческого и его посланника в лице ведьмачки, именуемой Доброгневой.
Оную девку, по мнению епископа, надлежало нынче же передать для церковного суда и проверки, насколько дщерь сия погрязла во грехе непростительном и смогут ли верные служители господа спасти хотя бы ее душу. Тело же, по всей видимости, безвозвратно утонуло в пучине греха и похоти, пребывая в полной власти дьявола.
Буде же все то, что им указано, князем не исполнится, ему останется только закрыть все храмы, потому что в местах, где к слову служителя божьего не прислушиваются, обряды творить во славу всевышнего — сущая бессмыслица.
Пока Арсений излагал все это, Константин, понурив голову и покорно кивая в знак согласия, лихорадочно думал, как бы выкрутиться из этой ситуации.
В конце-то концов, неужто в вопросах логики, риторики, диалектики и простого красноречия житель двадцатого века уступит средневековому попу, тем более старому и измученному многочисленными болячками — вон как морщится все время, пытаясь сесть поудобнее?
Вот только вначале надо как раз и заняться лечением, тем более что Доброгнева была к нему в принципе готова…
Дело в том, что Константин, порасспросив Пимена о здоровье епископа, заранее предупредил маленькую травницу, от каких примерно болезней ей приготовить настои, отвары и все прочее, что только ей известно, так что, по сути, лекарства уже имелись в готовом виде, и Орешкин был уверен, что хоть одно из них да подойдет.
— Дозволь, отче, прежде церковного суда привести эту девку к тебе, дабы утишить твою боль.
— Да ты, видать, княже, и вовсе обезумел от пития безмерного, коль слуге божьему пособницу дьявола в лекари предлагаешь? — Глаза епископа засверкали гневом.
— Какую пособницу? — простодушно удивился Константин. — Это ж наветы на нее. Неужто дьявол тоже может нести добро людям? Только господь на такое способен. К тому же сразу и убедиться сможешь, откуда у нее столь знатные познания в лечбе. Коли она подойдет к тебе без боязни, ведая, что ты не просто божий слуга, а епископ всей Рязанской земли, стало быть, умение сие вложил ей в голову сам господь, а злые люди пытались оклеветать, приписывая этот дар сатане. — И в заключение сделал изящный выпад, сам перейдя в контрнаступление против неведомого клеветника или… клеветницы: — Не иначе как лжу оную измыслили они как раз по наущению врага рода человеческого.