Судя по всему, вторые революционные шаровары, которые «занадобятся в терему княж Ингваря», были последним резервом.
Вообще-то помощь Епифана для него была как нельзя кстати, поскольку средневековый княжеский наряд хоть и не шел ни в какое сравнение, скажем, с царским, тем не менее первая попытка одеться представляла изрядную сложность.
Непослушные пальцы поначалу автоматически пытались найти пуговицы, которых не было, а потом, едва речь дошла до вооружения, Константин и вовсе стушевался.
Догадки к делу не подошьешь, и ему поневоле пришлось изображать из себя эдакого ленивого сибарита, которому порой даже руку лишний раз тяжело поднять.
Путаясь в кольчужных кольцах и многочисленных замках и перевязях, он все-таки с помощью расторопного стременного водрузил на себя всю амуницию, которая сидела на нем все равно как-то не так.
Или это просто ему показалось с непривычки?
В ходе беседы, которая продолжалась, хотя Константин старался побольше спрашивать, удалось выяснить много чего любопытного и интересного.
Правда, невзирая на все старание, у него непроизвольно прорвалось-таки несколько слов, которые еще не были распространены в этом времени, но Епифан пропустил их мимо ушей, очевидно полагая, что князь будет поумнее какого-то стременного.
На выходе из избушки Костю ждало новое потрясение.
Он, конечно, не очень-то надеялся, распахивая скрипучую дверь, выйти наружу и тут же попасть в привычные для себя условия, но где-то в глубине души у него еще теплился огонек надежды.
А вдруг неведомые авторы театрализованного представления допустят где-то ошибку или одну-две неточности, в которых их можно будет уличить.
Однако мечты оказались напрасными.
То, что на дворе стояло не лето, хорошо было видно уже по обильному снежному покрову, в который Константин с хрустом провалился по самую щиколотку, едва шагнул с низенького порога избушки.
Небольшая полянка, на которой стояла лачуга, была со всех сторон окружена могучими елями. Возле одной из них из последних сил печально дымил догорающий костер.
Полтора десятка всадников, одетых столь же допотопно, как и сам Костя, уже сидели верхом на лошадях, нетерпеливо ожидая команды выдвигаться. Рядом с всадниками два человека что-то шустро загружали в приземистые сани.
Кругом царила лесная идиллия. Закутанные в снежные покрывала стройные ели толпились вокруг всадников, как восточные красавицы, готовые молчаливо и покорно исполнить любую прихоть случайных гостей. Одна была краше другой, и все без исключения кутались в белоснежную фату с хрустально-синеватой искоркой. Торжественно и строго застыли они, ожидая окончания своеобразных смотрин, которые решил устроить чрезмерно разборчивый жених.