— Корявый и неказистый? — подхватил он.
— А еще громоздкий, — проворчал Константин.
— Так это обычная мимикрия, — пожал плечами Алексей Владимирович. — Куда проще подстроиться под соответствующую эпоху. Было бы другое время, использовали бы иные материалы. Громоздкий же именно потому, чтобы его невозможно было развалить. Во всяком случае, имеющимися у людей на тот исторический период подручными средствами.
— А просто взять и починить его не судьба? — язвительно осведомился Константин. — Неужто запчасти кончились? Да и принципы для этого вроде как нарушать не надо. Или на этот счет есть еще один, особый?
Алексей Владимирович терпеливо снес издевку, заверив, что очень даже судьба и никакие принципы тому не помеха, но время безвозвратно упущено, ибо поломка произошла сравнительно недавно — по космическим меркам, разумеется, — и как раз за это время развитие цивилизации даже не пошло вперед семимильными шагами, а скорее, полетело.
— Ну хоть тут мы лидеры во Вселенной, — усмехнулся Орешкин.
— Не мы, — поправил сосед по купе. — Помните, что я говорил о пассивном Добре и активном Зле? Поверьте, что далеко не случайно в Библии одно из имен дьявола именно Люцифер.
— Лучезарный, — кивнул Константин.
— Именно, — подтвердил Алексей Владимирович. — Он знал, чем можно соблазнить человека, да и прием этот давно испытан им. Если кратко, то он заключается в одном слове: «Давать». Причем сразу, щедрой рукой, не откладывая на потом, когда человек будет готов к правильному использованию получаемых подарков.
— Да-а, соблазн велик, — согласился Костя, представив сиюминутное исполнение собственных желаний.
— Велик, — подтвердил Алексей Владимирович. — Вот только когда света слишком много, то неизбежно наступает слепота, а вслед за ней неизбежное тыкание из угла в угол и, в качестве финала, тупик. Правда, и в этом тупике есть еще одна забава — поиграться с красной кнопкой, каковую человеческие пальцы уже нащупали на стене, но еще не нажали. Пока не нажали, — уточнил он.
Костя вздохнул и заметил:
— Скорее всего, сейчас этот разум если бы и стал выбирать, то где-нибудь на Западе, в Штатах или, на худой конец, в Китае, а уж никак не в России, которая в нынешнем тысяча девятьсот девяносто восьмом году если и флагман, то среди стран третьего мира.
— Что ж вы так непатриотичны? А вот мне думается иначе, — возразил его седовласый собеседник. — Вы сами-то никогда не задумывались, что, пожалуй, на всей планете не найдется другой такой нации, у которой столь ярко выражены доброта, самопожертвование, умение понять и простить, любовь и понимание — в крайнем случае, попытки к такому пониманию — всего живого. А еще стремление и умение идти до конца, даже если дело заведомо проигрышное, но сам человек уверен в собственной правоте. Все это складывается воедино и образовывает духовное здоровье нации. Заметьте — не внешнее физическое или, скажем, материальное процветание, а именно духовное.