Бегать по поляне туда-сюда, размахивая мечом, одновременно уклоняясь от вражеских ударов и нанося свои, оказалось делом довольно-таки обременительным, особенно с непривычки.
Правда, оно существенно облегчалось, когда Костя дрался «на автомате», то есть не думая. И чужой удар сразу удавалось парировать намного грамотнее, и свой выпад становился более ловким.
Одним словом, у Константина складывалось впечатление, что само тело достаточно хорошо помнило схватки, в которых участвовал прежний его владелец, да и многое из того, чему его научили, тоже забыло не до конца.
Но происходило это лишь тогда, когда сам Костя чувствовал, что все, пришел конец и что делать — неизвестно. Мыслей — ноль, а идей и того меньше.
Мозг его в эти секунды переставал отдавать команды, но руки, вместо того чтобы беспомощно опуститься перед неминучей смертью, вопреки бессилию мозга как раз и начинали действовать на полную мощь.
Длилось это недолго, поскольку через минуту Костя вновь воодушевлялся, брал инициативу на себя и… опять доводил ситуацию до критической, после чего все повторялось по новой.
Однако даже понимая, что для победы надо просто на пару минут расслабиться и бездумно помахать мечом, а все остальное руки и ноги сделают сами, Костя не мог заставить себя пойти на это — уж очень страшно было не руководить самим собой.
Хотя именно в такие секунды расслабленности ему как раз и удалось подранить третьего, с дубинкой, причем тоже тяжело, в живот. Снежный сугроб под дубом, в который тот улегся, моментально стал красным.
Но раненый, не переставая жалобно стонать, в промежутках между завываниями все равно успевал подбадривать своих товарищей, давая им всевозможные кровожадные советы типа зайти в спину, хряпнуть боярина так, чтоб дух испустил, и так далее.
«Лишь бы не вставал», — решил Костя, но старался к нему не приближаться. Мало ли что.
Наконец, устав носиться за неподатливой добычей по всей поляне, оставшиеся двое стали действовать так, как следовало бы с самого начала. Они перекрывали пути к отступлению, постепенно загоняя жертву к самому краю крутого и глубокого оврага.
Когда до него осталось не больше метра, последний бандюга с дубиной, решив схитрить, подскочил и ударил Костю не наотмашь, а как бы вдоль, целясь в правое плечо и намереваясь свалить с кручи.
Константин успел присесть и, так же как и несколькими минутами ранее, сделал выпад мечом, распарывая разбойнику пузо.
После этого он, выпрямившись, удачно парировал очередной удар атамана, но это был, как оказалось, ложный замах. Основной удар был нанесен здоровенным тесаком, и от него Костя увернуться не успел.