— А ты не запамятовал, часом, что у убиенных князей еще сыны остались? Их куда денешь? — осведомился отец.
— О них уже Константин озаботился, — хмыкнул Андрей. — Он же сразу, еще под Исадами будучи, людишек своих повсюду разослал: и в Пронск, и в Михайлов, и в прочие грады. Нет уже княжичей. Кончились они, а вернее молвить, подсобил Константин их душам на тот свет перебраться.
— Кончились, да не все, — возразил Мстислав Романович. — У убиенного Ингваря и вовсе потомство целехонько вкупе со старшим, Ингварем Ингваревичем, коему уже осьмнадцатый годок идет.
Андрей помрачнел. Ингваря он как-то в расчет не брал, да и его братьев тоже. Княжич почесал затылок, но ничего путного в голову не приходило, и он обиженно протянул:
— Ему осьмнадцатый, а он уже на Переяславле сидит. Да ежели Константина спихнет с рязанского стола, то и вовсе княжество целиком охапит. А тут… — Он, не договорив, тяжело вздохнул.
— И еще об одном ты подзабыл, — напомнил сыну отец и, ехидно прищурившись, поинтересовался: — А как ты тому же Ингварю подсобить замыслил? Насколь мне ведомо, помочи он вроде у меня не просил, а уж у тебя тем паче.
— А мы без просьбы, сами придем, — оживился Андрей и с надеждой уставился на отца — неужто даст «добро» на сбор ратей?
— Негоже то, — мотнул головой Мстислав Романович. — А ежели поразмыслить как следует, то и вовсе никуда не годится. Ну собрали мы дружину. Как на Рязань ее вести? По прямой, через черниговцев, что рязанцам родичами доводятся? Они того не допустят. А там далее сызнова преграда — земли Новгород-Северского княжества раскинулись.
— А матушка твоя, Мария Святославна? — встрепенулся Андрей. — Она ж из тех земель.
Киевский князь иронично хмыкнул и пояснил:
— Да Изяслав Владимирович, кой ныне в Новгороде-Северском княжит, свою двухродную[4] бабку и в глаза-то не видывал. Да и сам ты, поди, ее не упомнишь. Сколь тебе было лет-то, когда ее не стало, три али четыре? Погоди-погоди, когда ж она богу душу отдала?.. — потер Мстислав Романович переносицу.
Андрей хмуро посмотрел на отца, морщившего лоб в тщетной попытке припомнить точную дату смерти своей матери. Его самого куда сильнее волновал вопрос, как попасть на рязанские рубежи, над которым он лихорадочно ломал голову. Придя к выводу, что батюшка прав, а если не идти по прямой, тогда остается еще одна дорога, он осторожно побеспокоил князя, выводя того из раздумий, и робко предложил:
— Тогда в обход. По Днепру на восход, чрез Смоленское княжество, а там вниз и прямиком…
— К Ярославу Всеволодовичу, — подхватил отец. — А ежели и он не дозволит чрез свои земли идти, тогда как? Возвертаться да сызнова по Днепру спускаться ажно до Лукоморья