— Жаль парня. И что он там будет делать в нашем безумном двадцатом веке?
— Да-а, не бывать ему теперь ни десятником, ни сотником, — вздохнул Вячеслав.
— И что, теперь ему не помочь? — повернулся к князю Минька.
— А как? Теперь все, хана, — печально констатировал Константин, но спустя секунду, вытаращив глаза и уставившись на тропу, воскликнул: — Батюшки-светы! Да вот он! Назад уже идет!
И тут же все увидели неторопливо возвращающегося Юрко. В одной руке тот крепко зажал цепь с крестом, а другой с силой раздирал густые белесые щупальца, которые тщетно пытались ухватить его за ноги, за руки, обвить шею, уцепиться за могучий торс. С каждой неудачной попыткой клубок белого тумана все более редел, таял и съеживался, становясь тоньше и прозрачнее.
— Ему ж помочь надо! — встрепенулся Минька. — Сейчас я в палатку за мечом…
И он уже рванулся бежать за оружием, но крепкая рука Вячеслава вовремя ухватила его за шиворот рубахи, удерживая на месте, а Константин благодушно сказал:
— Такому помогать не надо. Он сам со всем справится. — И, толкнув в бок Вячеслава, заметил: — Ошибся ты, воевода, насчет того, что десятником ему не быть.
Юрко тем временем уже взобрался на самую кручу. Туман окончательно растаял.
— После такого подвига?! — возмутился Вячеслав, хоть и с опозданием, но реагируя на слова Константина. — Ничего я не ошибся. Это ж готовый тысяцкий идет, не меньше.
А Золото тем временем уже дошел до их честной компании и, протягивая крест священнику, пробасил:
— Вот он, отче. Ты не серчай, что задержамшись. Я его токмо в самом низу и отыскал.
— Так ты весь туман аж два раза насквозь протопал? — восхищенно ахнул Константин.
— Ну да, — засмущался Юрко и добавил: — Туман-то что, пустое. Токмо в тех местах, где он клубил, как на грех, какие-то корневища все время под ногами путались. Ну, ей-богу, как живые, — поклялся он, решив, что ему не верят. — Так и норовили в рожу вцепиться.
— Ну а ты? — сдерживаясь из последних сил, чтобы не засмеяться, поинтересовался Константин.
— Дык, княже, — простодушно пробасил бывший охотник, — нешто дереву с человеком совладать? Особливо ежели он не просто смерд али охотник обычный, а в твоей дружине служит. Я их смахнул с себя и всего делов. Так они, пирожки без никто.
Первым, не выдержав, захохотал Славка, причем так громко и заразительно, что был тут же поддержан остальными. То была разрядка, столь необходимая после всего пережитого. Самая простая и самая естественная. Самая славная и самая мудрая. Ибо ничто так не продляет человеческую жизнь, как смех. Правда, это всего лишь теория, но ведь на чем-то она базируется.