Он, как всегда, был пьян, но не настолько, чтобы на все наплевать; да и на ногах держался твердо. А пил он как лошадь. Он принялся излагать мне математическое обоснование теории времени и темпоральных перемещений (он никогда не употреблял выражение «путешествие во времени»), но записывать запретил. Впрочем, в записях и так не было бы смысла, ибо каждое обоснование он предварял словами: «Таким образом, очевидно, что…» – и переходил к вещам, очевидным только для него и Господа Бога, но ни для кого больше.
Когда он выдохся, я спросил:
– От друга я слышал, что вам так и не удалось отградуировать аппаратуру и поэтому нельзя точно определить исходные данные по темпоральным перемещениям. Так ли это?
– Что? Пустая болтовня! Если чего-то нельзя измерить, так это уже не наука. – Некоторое время он клокотал, словно чайник на плите, потом немного успокоился. – Смотрите сюда. Я покажу вам.
Он отвернулся и принялся налаживать аппаратуру. Все его оборудование представляло собой то, что он называл фазовой темпоральной точкой, или просто низкую платформу с решеткой по периметру и приборной доской, как у камеры низкого давления. Останься я один – уверен, что мне не составило бы труда разобраться в системе управления, но Твишел довольно резко приказал мне держаться от прибора подальше. Был там и восьмипозиционный самописец Брауна, несколько мощных соленоидных переключателей и дюжина других знакомых деталей, но без принципиальной схемы я не смог связать все воедино.
Он повернулся ко мне и спросил:
– Есть у вас мелочь?
Я вытащил из кармана горсть мелочи.
Он выбрал две новенькие пятидолларовые монеты – изящные шестиугольники из пластика, выпущенные в этом году. Лучше б он взял монеты помельче: с деньгами у меня было туго.
– Есть у вас нож?
– Да, сэр.
– Выцарапайте на нем свои инициалы.
Я сделал, о чем он просил. Тогда он велел мне положить монеты рядом на площадку.
– Засеките время. Я установил шкалу перемещения ровно на неделю плюс-минус шесть секунд.
Я взглянул на часы. Доктор Твишел начал отсчитывать:
– Пять… четыре… три… два… один… пуск!
Я оторвал взгляд от часов. Монет не было. Не скажу, что глаза у меня полезли на лоб, – ведь Чак уже описывал мне подобный опыт. Но все-таки увидеть такое собственными глазами – совсем другое дело.
– Мы зайдем сюда через неделю и увидим, как одна из монет опять появится на том же месте, – оживленно говорил профессор Твишел. – А другая… Вы ведь видели их обе на площадке? И сами их туда положили?
– Да, сэр.
– А где я был?
– У пульта управления, сэр.
Он действительно находился в добрых пятнадцати футах от решетки и от пульта не отходил ни на шаг.