»
Над перевалом под горой Кебали блеснули сигнальные огни. Барч следил за баржей, скользившей по небу, пока ее она не скрылась в направлении долины Порифламмес. Барч успокоился: клау вряд ли нападут ночью. Хотя, кто знает? Рано или поздно они должны были напасть. Странно! Что их задерживало? Видимо, электронный мозг не спешил с выводами — или недооценивал серьезность ситуации. Барч размышлял, взвешивая «за» и «против».
Если клау нападут на протяжении следующих двух дней, он взорвет искусственный мозг. Если беглецы успеют улететь в космос прежде, чем клау соберутся действовать, тем лучше.
Спустив ноги с плота на землю, Барч прогулялся по уступу под пещерой. Странное затишье подходило к концу: в тучах ворчал гром, где-то уже накрапывал дождь.
Возвращаясь, уже в расщелине перед входом он услышал отзвуки громкого многоголосого спора. Когда он зашел в пещеру, все замолчали. Как цветы, приветствующие солнце, к нему повернулись бледные овалы лиц.
«Продолжайте! — махнул рукой Барч. — Не обращайте на меня внимания».
Клау прибыли на следующий день. Утром Барч заминировал шишковатый утес и успел установить кое-какие средства обороны на уступе под пещерой. Тем не менее, когда он увидел чудовищных размеров воздушный корабль, медленно спускавшийся прямо на уступ, у него душа ушла в пятки. Все его приготовления внезапно показались смехотворно недостаточными.
Он наблюдал за приближением врага. Десантная баржа надвигалась, как зловещий символ неизбежности — черная громада как минимум в два раза больше крупнейшего летательного аппарата, когда-либо попадавшегося Барчу на глаза. Прямоугольная тень заслонила полнеба, угрожая раздавить его, как подошва сапога — ничтожное насекомое. Барч инстинктивно отшатнулся, испытывая желание немедленно убежать и спрятаться.
Над каждым поручнем баржи высовывались, как орнаментальная кайма, шиповатые головы, а на корме торчало уродливое орудие, не оставлявшее сомнений в своем смертоносном назначении.
Барч обернулся к пещере: из расщелины выглядывала пара испуганных лиц. Из леса появился ходивший на охоту Плоскорожа; с ужасом взглянув наверх, он пригнулся, набычился и со всех ног поспешил к расщелине.
Барч тревожно позвал его: «Эй, Плоскорожа! Подсоби!» Тот еще проворнее ринулся к пещере.
Барч смотрел ему в спину, дрожа от ярости: «Просто бесподобно! Все приходится делать самому!» Он подбежал к краю леса, где на четырех самодельных желобчатых лафетах стояли его самодельные орудия — отрезки труб, заваренные с одного конца Педратцем.
Баржа была уже метрах в шестидесяти над головой. Действуя одной рукой, Барч с трудом развернул деревянный лафет, нацелил трубу на не защищенные механизмы под палубой баржи, сломал предохранитель детонатора и отскочил в сторону.