— Горе моё не знает границ, — довольно искренне опечалился я, — Кто же тогда выучит бедного слугу искусству песен? Первого слугу в Семи Королевствах?
— Обратись к почтенному Элоилену Розовая улица пя…, - выпалил бард, и замолчал. Я почти увидел через дверь, как он разглядывает наживку.
«Отношение барда Эриена меняется на заинтересованное»
— Подождите!
Я спокойно ждал, чуть прикрываясь от улицы зарослями каких-то синих цветочков. Да, вокруг было полно бардов получше и поискусней, но ни один непись не стал бы связываться с проклятым даже за уникальный квест — первое обучение класса.
А Эриен был единственным игроком, который обучал и жил в Синих Травках, а не бегал с рейдами по логовам чудовищ. И чтобы игрок отказался от уникального квеста…
Я был почти уверен в итоге его раздумий.
— С другой стороны, — неуверенно донеслось через три минуты из-за двери, — Я не могу препятствовать тяге к искусству и утаивать дар, которым наделил меня божественный…
Тут он явно вспомнил, что не стоит привлекать внимание богов и прикусил язык.
— Пятьсот золотых!
За такие деньги можно было нанять Эриена целый год петь точное время и «Между нами тает снег». Но именно по столько он оценил свои риски, и я бы сказал, что серьёзно продешевил.
— Согласен!
Всё равно это были деньги Светозарчика, за которого донатили в полный рост.
— Заходи. Только быстро.
Я шмыгнул в приоткрытую дверь.
— И ещё мне нужны песни, — сказал я, когда был завершён ритуал с волшебным камертоном и «шла собака по роялю», и в системках загорелся ещё один навык.
— Какие желаете? — протянул мне сборник подобревший бард, довольный, как медведь на пасеке. Судя по всему, плюшек он получил достаточно и даже мог приплатить мне за урок.
— Желаю которые потолще, — я решительно отодвинул тоненькие сборнички эльфийских охов и понятулся к корявым стопкам самодеятельного творчества. Из-за вывихов законотворчества, все песни в игре стоили реальных денег, как и их воспроизведеие.
— Но это же… — Эриен договорил выражением лица, что именно держу я в руках.
— И эту, и эту, и поход Синеборода из таверны, — деловито сгребал я сборники, стараясь охватить всё от любви до рудокопства.
«Отношение Эриена к вам меняется на соболезнующее»
— Хорошо, — смиренно ответил бард, прикидывая, не отберут ли у него плюшки за обучение сумасшедшего.
А я вскоре выходил из дома с цветочками и скрипкой — вывеской, и моё сердце пело.
Должно сработать. Точно должно!
— Во дворе трава, — с чувством произнёс я, — Вельми вами понеже!
Отношение Эриена опять сменилось паникой, он кинулся что-то наколдовывать изнутри на окно, а я заспешил в тюрьму, на любимую вечернюю лекцию.