Он провел еще два часа над записями, пытаясь понять мотивы, по которым кто-то из этих людей мог желать устранения президента. Но продвинулся в своих исследованиях он недалеко.
— Мы скоро закрываемся, сэр,— сказала девушка-библиотекарь. В руках она несла охапку книг, а на лице у нее было ясно видно желание как можно скорее смотаться домой.— Мы закрываемся в семь тридцать.
— Не могли бы вы подождать еще парочку минут? Я уже закругляюсь.
— Ладно уж,— сказала она, бросив взгляд в его сторону и подхватывая охапку «Сообщений Сената» за 1971—1973 годы: всю груду взять с собой она не могла.
Марк пробежал заметки. Среди шестидесяти двух «подозреваемых» было достаточно много известных имен. И всего шесть дней. И доказательства должны быть железно неопровержимыми. Сегодня он уже ничего больше не мог сделать. Все правительственные учреждения давно закрылись. Ему оставалось только надеяться, что, когда он найдет Директора, тот сможет свести это устрашающее число к чему-нибудь более приемлемому. Шестьдесят две фамилии — и всего шесть дней.
* * *
Жил он не в самой роскошной части города, но и здесь, на юго-западе, нашли себе приют многие молодые, одинокие чиновники. Дома тянулись вдоль набережной, и неподалеку, что было весьма удобно, располагалась станция метро. Обжитое удобное место — Марка оно вполне устраивало, да к тому же не очень дорого. Наскоро приняв душ и побрившись, он сменил пиджак на более подходящий. И вперед — в поисках, как уже было сказано, счастья!
Спустившись вниз, он обнаружил, что его машина стоит в позиции, которая позволяла ему, используя лексику Симона, быстро смыться. Добравшись до Джорджтауна, он повернул направо, на 30-ю улицу, и припарковался против дома Элизабет Декстер. Небольшой элегантный коттедж красного кирпича. То ли она сама его выстроила в соответствии со своими запросами, то ли дом для нее купил отец. Ее отец... Он никак не мог перестать думать о нем.
Женщина, появившаяся на пороге, была еще прекраснее, чем он представлял ее себе. Она была просто ослепительна. На ней было длинное красное платье с высоким воротничком, которое очень ей шло, подчеркивая сияние глаз.
— На девять часов я заказал столик у Тио-Пепе,— сказал наконец Марк.— Устраивает?
— Прекрасно. Машину вы пристроили, и почему бы нам не пройтись?
— Отличная мысль.
Наступил ясный холодный вечер. Марк нуждался в глотке свежего воздуха. Единственное, что ему мешало,— постоянное желание остановиться и оглянуться. «У кого-то из нынешних русских поэтов было такое стихотворение»,— подумал он.