— А сыны твои? А внуки? О дальнем потомстве я уж и вовсе не говорю, — голос волхва стал строгим. — Они как поступят?
— За них поручиться не могу — это так. Однако завет свой я им оставлю и уж постараюсь, чтоб глас их деда и пращура погромче прозвучал. Погромче и посуровее.
— Ну-ну, — протянул Градимир. — Впрочем, что это я о будущем, когда мы и о настоящем не уговорились. Чем ты сейчас готов расплатиться за то, чтоб всеми нашими богатствами попользоваться? — и он пытливо посмотрел на своего собеседника.
— Вначале свою цену назови, а там уж видно будет, — уклончиво ответил тот.
— Разумно, — одобрил Градимир. — Ты, помнится, сказывал, что и железо и серебро не тебе, а Руси надобны. Просишь нас своим покоем ради нее поступиться. А сам-то готов кое-чем своим ради нее пожертвовать?
— Отчего же, — осторожно отозвался Константин. — Но опять-таки смотря чем. Ты прямо говори, что тебе от меня нужно, а там поглядим.
— Тогда прямо с даров и начнем, кои мы в свое время тебе преподнесли, — загадочно усмехнулся Градимир. — Уговора о том, что они навсегда к тебе переходят, — не было. Ты их, конечно, волен не отдавать, но тогда нам с тобой и говорить не о чем. Согласен ли ты забыть слова моего пророчества?
— Раз надо, то согласен, — пожал плечами Константин.
— Ладно, — кивнул Градимир и неторопливо провел рукой возле лица своего собеседника, после чего Константин с удивлением обнаружил, что почти ничего из того, что тот некогда ему говорил, не помнит. Или помнит?
Он напряг память, и некоторые строки всплыли на поверхность, однако все они были посвящены тем событиям в его жизни, которые уже произошли, — про мертвую кровь, про мрак внутри, про свет во тьме. Честно говоря, он раньше не особо и задумывался над ними, только теперь поняв все их значение и истинность.
«Надо было записать все, авось и пригодилось бы, — мелькнуло запоздалое сожаление. — Но что уж теперь. Снявши голову, по волосам не плачут».
— И ты согласен на то, чтобы белый ворон Хугин к тебе с весточкой-предупреждением больше никогда не прилетел? — спросил Градимир.
— Ты же все дары забираешь, так чего уж тут, — пожал плечами Константин.
— Не забираю, а принимаю обратно, исходя из твоей доброй воли и согласия на то, — поправил его волхв. — Так ты согласен?
— Принимай и Хугина, — ответил Константин.
— Остался перстенек, который яды распознает, — и Градимир протянул ладонь.
Перстня было жалко. Отдавать его ни за что ни про что очень не хотелось, но куда тут деваться. Константин со вздохом снял перстень и неторопливо вложил его в руку волхва.